Александр Архангельский - Человек в истории

Младший сын, Яков Афанасьевич Нюничкин, родился в 1908 году. Как все дети в селе, он ходил в церковно-приходскую школу при Ильинской церкви, где был обучен грамоте, счету и письму. С юных лет (по документам — с 1922 года) до начала коллективизации работал в хозяйстве у отца.

Уже тогда в селах Астраханского округа проходило становление новой власти. Это был неспокойный, болезненный, иногда трагичный процесс.

В архивах сохранилось немало документов, описывающих процесс коллективизации в Астраханском округе. В них содержатся предписания для служащих районных исполнительных комитетов (РИК), а также статистические сводки и отчеты о ходе работы. В информационных сводках читаем следующее:

«В с. Житное, Седлистое беднота к выселению кулачества относится отрицательно. Были случаи срыва собрания бедноты по вопросам раскулачивания. Отдельные бедняки заявляли: “Довольно говорить о кулаках. Даешь хлеба”».

«Наименьшую активность в работе раскулачивания проявляет беднота и батрачество Харабалинского и Икрянинского районов».

«В селе Житном 200 человек колхозников покинули общее собрание с возгласами: “Нечего голову морочить, раз не дают увеличенную норму хлеба”».

По данным на 10 марта 1930 года в Икрянинском районе было раскулачено 553 хозяйства. Семью Нюничкиных ужасы коллективизации обошли стороной: все члены семьи остались живы, у них по-прежнему был дом и кое-что из нажитого имущества. Однако жизнь изменилась раз и навсегда.

В 1930 году Яков был вынужден вступить в колхоз: теперь он работал не для своей семьи, а для гсударства. На смену спокойной жизни в селе и размеренному труду в личном хозяйстве пришли трудодни и жесткие графики. До 1934 года он числился звеньевым рыбной ловли при колхозе «Красный чулпановец», затем работал в Рыбпотребсоюзе, а в 1935 году был назначен бригадиром рыбной ловли. Уже в 1938 году Яков, тогда еще беспартийный, становится председателем Чулпанского сельсовета. Трудно судить о его отношении к колхозному строю, был ли он его поборником или просто пытался выжить в этих условиях?

Тогда же, в конце 30-х, произошла одна история, о которой родственники Якова говорить не любят. Во время интервью, когда об этом зашла речь, диктофон просили выключить. Нюничкин на тот момент уже являлся председателем сельсовета, и сверху поступил приказ — уничтожить Ильинскую церковь, единственную церковь в селе. Для жителей села это было потрясением: не просто церковь была бы стерта с лица земли, но и воскресно-приходская школа окончательно перестала бы работать.

Яков долго не мог на это решиться, но выбора у него не было. Можно себе представить, чем мог бы обернуться его отказ выполнить поручение начальства. В итоге церковь была снесена.

Позже по инициативе Якова Нюничкина на месте этой церкви из оставшихся от нее материалов был построен дом-интернат со школой, где учились и дети из соседних сел. Казалось бы, Нюничкин свою вину искупил, вот только историю эту в селе не забыли до сих пор и часто припоминают его потомкам.

В 1941 году началась война, и Якова призвали на фронт в Севастополь, где он служил командиром взвода. В 1943 году он был ранен и вернулся в Чулпан — вернулся героем, с военными наградами, и занял свою прежнюю должность председателя сельсовета. По воспоминаниям родственников, отношение местных жителей к Якову в целом было хорошим: семьянин, отец четверых детей, участник Отечественной войны, он был ко всему прочему очень отзывчивым человеком. Занимая должность председателя сельсовета, не раз приходил на помощь нуждающимся жителям села, семьям фронтовиков, вдовам и детям. Говорят, именно это его и погубило.

Трагические события, которые перевернули жизнь Якова Нюничкина и его семьи, произошли двумя годами позже, в 1946 году.

Все началось в селе Коклюй Чулпанского сельсовета. Там жила женщина, муж которой умер, оставив ее с маленькими детьми без средств к существованию. Яков не смог закрыть глаза на ее горе — он дал ей лишний участок земли, совсем небольшой, около квадратного метра. Тогда и это могло спасти целую семью. По разным сведениям, имели место еще несколько подобных случаев. Но как и почему доброе дело Якова обернулось для него приговором — никому наверняка не известно. Поговаривают, что кто-то узнал о «щедрости» Нюничкина и стал уже не просить, а требовать лишнюю землю, впрочем, не особенно в ней нуждаясь. А когда получил отказ, пошел и написал донос. И на Якова завели дело. С должности сняли сразу, а вслед за ним уволили почти весь штат сотрудников.

Первое судебное заседание состоялось 6-го и 7 декабря 1946 года. Вместе с Нюничкиным по делу проходил Михаил Павлович Резцов 1915 года рождения. Резцов этот приходился Нюничкину дальним родственником и работал председателем колхоза «Красный чулпановец». По рассказам, мужчины состояли в дружеских отношениях. Вот только дружба эта сыграла с Яковом злую шутку.

Михаил Резцов был обвинен в злоупотреблении служебным положением (ст. 109 УК):

«…подсудимый Резцов Михаил Павлович работая в к/зе “красный Чулпановец” в должности председателя к/за, в период своей работы злоупотреблял своим служебным положением, а именно допускал нарушения устава с/х артели в к/зе заключающее в разбазаривании земли в к/зе в результате чего 32 хозяйства имели земли вверх нормы <���…> В допущении содержанного излишка скота у колхозников 39 хозяйств 119 голов скота, <���…> нарушил финансовую дисциплину в колхозе, задерживал в подотчетные суммы денег от 2 500 до 6 726 руб. Производил производственные расходы на покупку материалов, зерна и другие материалы в результате чего перерасходовал сверх смет 37 930 руб.».

Нюничкин, проходивший по той же статье, был обвинен в том, что «работая председателем Чулпанского с/совета в период своей работы злоупотреблял своим служебным положением, а именно не принял мер к нарушениям устава рыболовецкой артели в деле самовольной прирезке колхозниками, а также увеличения поголовья скота…»

Получается, оба обвинялись в превышении должностных полномочий, но в данном случае на Нюничкина легла ответственность за деяния Резцова: не проследил за подчиненным. Сами же «преступления» последнего, вернее, их детали, указанные в тексте приговора, вызывают сомнения. Так, например, там написано, что 32 хозяйства Чулпанского сельсовета имели в общей сложности чуть больше 19 километров лишней земли, что сравнимо с площадью самого сельсовета, если не превышает ее. Но самое поразительное — это суммы денег, которыми якобы оперировал Резцов. Перерасход составил немыслимые тридцать семь тысяч девятьсот тридцать рублей. Может, это не чей-то злой умысел, что вполне возможно, а просто грубая ошибка, вот только можно ли допускать подобные ошибки, когда речь идет о судьбе человека?