Константин Лагунов - И сильно падает снег

4. Назначить заложников согласно вчерашней телеграмме.

Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: ДУШАТ и задушат кровопийц-кулаков.

Телеграфируйте получение и ИСПОЛНЕНИЕ... Ленин».

Здесь снова, в который раз, отчетливо проступает патологическая ненависть Ленина к зажиточным крестьянам и духовенству.

Обращают на себя внимание два момента.

Во-первых, Ленин повелевает применить беспощадный массовый террор, публично повесить не закоперщиков и вожаков антисоветского восстания, а кулаков, независимо от их причастности к мятежу.

Но кто такой КУЛАК? Это самый трудолюбивый, самый предприимчивый, самый мудрый КРЕСТЬЯНИН. Это раз. Во-вторых, кулак не кулак определялось на глазок. Крыша под железом – кулак. Лишняя лошадь либо корова в хозяйстве – кулак. Поперечил, не уступил, не покорился Совету, комбеду, уполномоченному из волости, уезда или губернии – трижды кулак и контра. Молвил поперек, не проголосовал за – вали в кулаки. Ну, а коли вождь мирового пролетариата приказывает провести к кулакам беспощадный и массовый террор, вплоть до публичного повешения, то уж угодивший в этот богом проклятый разряд не жди ни суда, ни следствия, хорошо, коли дозволят с семьей попрощаться перед дальней дорогой на тот свет. Попытку разобраться, подойти по-справедливости к тем, на кого нашлепнули кулацкий ярлык Ленин объявляет «великим преступлением против революции».

Во-вторых, под Ленинским призывом к беспощадному массовому террору против кулаков отчетливо проглядывает грубо меркантильная подкладка – выгрести как можно больше хлеба из закромов «восставших кулаков». «Демократу», «интеллигенту», «самому человечному из людей» наплевать, что, отнимая имущество, скот и хлеб у «кулака», на голодную смерть и нищету обрекаются его дети, родители, жена, родичи. Да ежели б Владимир Ильич не пугался всероссийском Пугачевщины, которая могла вышибить большевиков из седла, он провел бы такое раскулачивание, какое и не снилось Сталину. Потешно читать и слышать иные утверждения о том, что Сталин ликвидировал кулачество, как класс, вопреки намерениям и планам Ленина.

Поразмыслив, патологическую ненависть Ленина к зажиточному крестьянству можно объяснить лишь одним. Зажиточный крестьянин умен, своеволен, упрям. Он не любит кланяться; не хочет, не привык угождать; не терпит помыканий и понуканий; привык жить своим умом, действовать своими руками. А большевикам нужен был крестьянин-робот, страна- казарма, где все по свистку, по команде, по соизволению свыше. Не потому ли так же упорно и методично, как поперешных «кулаков» ломали, гнули, уничтожали большевики непокорную думающую интеллигенцию, и конечно же духовенство?

Бог мешал Ленину и К° превратить человека в винтик гигантского живого механизма, слепо и безоговорочно послушного воле Кремля. Духовенство несло измученному народу слово Божье, заповеди Христа, которые никак не совпадали с Ленинскими заветами, приказами, декретами, с Ленинским пониманием нравственности («Грабь награбленное!», «Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата», «В политике нет морали» и т. д.). Юрист, демократ, гуманист (таким семьдесят лет представляли нам Ленина), возмечтавший построить Всемирную Республику Советов, осчастливить человечество коммунизмом, где все равны; где от каждого но способностям, каждому по потребностям; где свобода, равенство и братство; этот зодчий великого, прекрасного будущего человечества травил и уничтожал, как бешеных псов священнослужителей всех рангов и всех религий.

В восстании пензенских крестьян, охватившем всего пять волостей, участвовали и середняки, и беднота. По его, как и все другие крестьянские волнения тут же окрестили кулацким, жестоко подавили в течение пяти дней, но этой жестокости Ленину показалось мало. Далек, неимоверно далек был Владимир Ильич от земли, от крестьян, от тех пахарей и скотоводов, кто кормил, одевал, обувал и оборонял созданную им Республику Советов. Для Ленина крестьянин хоть и МЕЛКАЯ, но все-таки БУРЖУАЗИЯ. А с буржуазией какой разговор? Приказ. Разверстка. Повинность. Конфискация. Концлагерь. Расстрел... Стоит ли после этого дивиться хамскому отношению к крестьянину тюменских горе-руководителей, – верных ленинцев, стойких большевиков?..

Вот почему тем же ленинско-продкомиссарским языком разговаривали с крестьянами и Советы рабочих и крестьянских депутатов. И крестьянских ! Ишимский уездный исполнительный комитет в приказе № 69 от 1 января 1921 года угрожал крестьянам, что «во всех случаях обнаружения скрытого хлеба у одного гражданина общества конфискуется таковой у всего общества, не считаясь ни с какими мерами ». Не правда ли, как ловко! Спрятал хлеб один провокатор подыхай с голоду все село! Тут уж кулак ли, середняк ли, бедняк ли – держись друг за друга...

Некоторые продотряды и руководящие продработники настолько распоясались, что сравнялись в деяниях своих с колчаковскими карателями. Они бесчинствовали, глумились над крестьянами.

Член коллегии губпродкомиссариата М. Л. Лаурис, губернский уполномоченный по продразверстке А. С. Крестьянников, Ишимский упродкомиссар А. М. Гуськов, уполномоченный упродкома М. М. Заплетин, упродкомиссар С. А. Полякевич и продработник В. Г. Соколов в феврале 1921 года (после того, как вспыхнуло восстание) были осуждены ревтрибуналом «за изнасилование, грабежи, рукоприкладство, глумление, самосуд над крестьянами при проведении продразверстки». Четверо из них приговорены к расстрелу.

За подобные же беззакония, тоже после того, как восстание разгорелось вовсю, привлечены к судебной ответственности райпродкомиссары Гущин, Демин, Коротков, Коропанов начальник продотряда Гуляев, продработники Гурьман, Яковлев, Шумин, Кубанский, Клевцов, Максимов, Мальцев, Сеньков из Ишимского уезда.

С трибуны X партийного съезда Ленин сказал:

«...Ряд тюменских продовольственных работников был расстрелян за порки, пытки, изнасилования и другие уголовные преступления. Следовательно, в данном случае никак нельзя ставить это в связь с продовольственной работой, а нужно видеть в этом проявление прямо уже уголовных безобразий, кои в обстановке, в которой происходит продовольственная работа, требуют кары свыше обыкновенной. Так что с этой стороны мера была применена, несомненно, правильная».

Ах, Владимир Ильич, великий утопист, Кремлевский фанат. Как трудно дается Вам признание собственных просчетов и ошибок. Что толку в данном признании теперь, когда 14 уездов трех губерний уже извивались и корчились в неумолимо яростном, беспощадном пламени невиданного крестьянского восстания!