Константин Лагунов - И сильно падает снег

Во-вторых, в восстании крестьян примкнувшая к нему интеллигенция увидела реальную возможность хоть как-то отплатить большевикам за их небрежение к людям интеллектуального и творческого труда, за унижения и безысходность, которую принесли им большевики.

В Тобольске с двадцатитысячным населением обнаружилось вдруг 22 юриста со специальным высшим образованием, которые активно, по-деловому занялись реформой судопроизводства, провели ряд совещаний по выработке рекомендаций КГС. Пленум КГС утвердил окружной суд, 3 мировых суда и 2 следственных участка. Председателем окружного суда стал семидесятилетний Маковецкий, прокурором Раецкий. В состав окружного суда входили еще 4 члена, помощник председателя и товарищ прокурора.

Юридически высшим органом военной власти повстанцев являлось Гарнизонное собрание, в которое входили штабные руководители, командиры «партизанских» соединений и частей, представителя волостных штабов, расположенных в Тобольске. Однако по сути своей многие вопросы штаб решал, минуя Гарнизонное собрание.

Главный Штаб Народной Армии вмешивался во все стороны жизни города, подменяя и Крестьянско-Городской Совет, и совет профсоюзов. Приказом Желтовского и Силина были назначены выборы в КГС, оговорены сроки, объявлены списки депутатов (приказы по гарнизону № 1 и 4). Штаб обязал все организации сообщать о лицах, принимаемых на работу (приказ № 9). Он доходил до крайних мелочей городской жизни, о чем свидетельствует, например, специальный приказ, в котором предписывалось «всем гражданам города Тобольска... не выпускать на улицу собак без намордников». Или такой приказ: «С обеда 11 марта до 14 марта объявить выходными днями в связи с масляницей». Приезжавшие в город подлежали обязательной и немедленной регистрации в особом отделе штаба.

КГС и совет профсоюзов принимали на своих заседаниях лишь те постановления, которые были угодны штабу. Воззвания и листовки печатались только с его разрешения. КГС и профсоюз согласовывали со Штабом кандидатуры на любой маломальский значимый пост. Военная цензура бдительно следила за публикациями в газете «Голос Народной Армии».

Штаб производил аресты, обыски, допросы любого лица, не испрашивая на то санкции гражданских властей. Даже на квартире председателя окружного суда Маковецкого был произведен обыск, который сопровождался угрозами, грубостями и отборным матом.

Особое внимание Штаб уделял подбору кадров для своей пропагандистской машины.

«Приказ по Тобольскому гарнизону... Настоящим объявляются мобилизованными и прикомандированными к штабу по отделу редакции газеты «Голос Народной Армии» в качестве сотрудников следующие лица...» Далее следуют фамилии будущих литературных работников редакции.

Несмотря на созданный КГС, окружной суд и имевшиеся при штабе военно-полевой суд и военно-следственную комиссию, судьбу коммунистов, попавших в руки повстанцев, решала штабная верхушка.

На шестой день после захвата Тобольска у Желтовского собрались на секретное совещание начальник штаба Силин, его адъютант Крупин, комендант города Замятин, начальник оперативно-следственного и политического отдела Сватош, начальник Особого отдела Гутников. Обсуждали, что делать с коммунистами, заключенными в Тобольской тюрьме. Единогласно решили: расстрелять без суда.

В Тобольске и на охваченной восстанием территории штаб пытался быть «богом и царем, и воинским начальником», но это ему не удавалось. Нет ни одного приказа штаба, ни одной листовки да и ни одной статьи в «Голосе Народной Армии», свидетельствующей о вмешательстве КГС или Главного штаба в жизнь сел и деревень Тобольского уезда. У штаба едва хватало сил корректировать и приблизительно направлять действия повстанческих соединений, подразделений, фронтов. Это была типичная Пугачевщина с той лишь существенной разницей, что Пугачев проломно шел к Москве, наступал» а тобольские повстанцы лишь оборонялись, забыв, что «оборона – гибель восстания».

Тюменские губком и ГубЧК, равно, как и Сибревком и уполномоченный ВЧК по Сибири основными движущими силами восстания объявляли кулачество, эсеров и белогвардейцев. Надуманная версия. Белогвардейцев-то восставшим и не хватало. Отсутствие кадровых офицеров, особенно среднего и высшего звена не позволило штабу создать боевые повстанческие подразделения, укрепить дисциплину, наладить взаимосвязь соединений, разработать единую стратегию, словом, вести наступательную войну, не ограничиваясь случайными боевыми эпизодами, навязанными сражениями.

Понимая это, Главный штаб и стремился обеспечить повстанцев подготовленными, прошедшими боевую школу военачальниками и военными специалистами. Одним из первых появился приказ о регистрации белогвардейских офицеров и генералов (№ 4), затем последовали приказы о мобилизации подпрапорщиков, унтер-офицеров, фельдфебелей, вахмистров (№ 16), об обязательной регистрации пулеметчиков и сестер милосердия (№№ 16 и 24) и т. п:

Голод на командные кадры был настолько велик, а неорганизованность и небоеспособность отрядов так называемой Народной Армии настолько очевидны, что Гарнизонное собрание 19 марта 1921 года приняло решение: «Брать командный состав отовсюду, не считаясь с классовостью».

Вот вам и белогвардейское начало! Ссылка на решающую роль белогвардейцев нужна была, чтоб оправдать потери и поражения в регулярной Красной Армии. А побеждали крестьянские отряды не боевым мастерством, а яростью да числом.

Первым отделом, созданным в штабе, был мобилизационный отдел, а первым приказом штаба – приказ о мобилизации. Сначала призывались мужчины в возрасте от 18 до 35 лет. Впоследствии возрастная планка поднялась до 45 лет (приказ № 25). Не явившиеся на сборные пункты объявлялись дезертирами и предавались военно-полевому суду. Скидки на болезнь делались лишь тем, кто «совершенно не способен носить оружие». Насколько ретиво поначалу работал мобилизационный отдел, свидетельствует следующее объявление в № 4 «Голоса Народной Армии»: «Из-за призыва артистов на военную службу деятельность городского театра временно приостанавливается».

С помощью духовенства, купечества и мещан штаб попытался сформировать «добровольческие» воинские соединения из горожан (кавалерийский эскадрон, ударный отряд и т. д.).

Тоболяки не рвались в бой, добровольцев было мало. Об этом свидетельствуют статьи, фельетоны, письма с фронта, опубликованные в «Голосе Народной Армии». В них высмеивались горожане (особенно интеллигенция и рабочие) за то, что норовили отсидеться, переждать события, уклониться от мобилизации.

Заключительные строки одной из статей: