Александр Афанасьев - Уральский узел

— Простите… — сказал я — я, кажется, не туда попал.

Человек улыбнулся — улыбка была тусклой и неприятной.

— Нет, нет, именно туда, мистер Угрюмов

— Просите?

— Присаживайтесь.

Я остался стоять

— Не имею чести.

— Меня зовут Карвер.

— Я должен был встретиться с другим человеком.

— Том скоро подойдёт. Да вы присядьте.

— Не вижу смысла.

— Смысл есть. Для начала

Человек достал из кармана пиджака какое-то удостоверение в виде карточки, но мне его не показал и спрятал обратно.

— Королевская налоговая служба — с сомнением в голосе сказал он — иногда в работе с вашими людьми я представляюсь именно так, но у вас нет собственности на территории Соединённого Королевства, верно? Вы не сделали такой глупости. Как там представлялся коммандер Бонд? Министерство обороны?

— Что вам нужно?

— Переговорить. Видите ли, мистер Пикард обратился к нам за… оценкой инвестиционных рисков вашего сибирского проекта. Мы оценили их и… нашли весьма существенными.

— То есть?

— Да вы присядьте.

Я подошёл ближе.

— Давайте, поменяемся местами

— Да ради Бога…

Я сел на то место, где только что сидел этот человек — а он на моё.

— Так в чем же состоят риски? Кстати — не вижу вашего удостоверения аудитора.

— Мы занимаемся специфическими рисками. На грани бизнеса и политики. Итак, у вас действительно есть ряд лицензий на разбуривание участков с труднодоступной сибирской нефтью. Конечно же — вы не раскрыли сути технологического пакета, какой собрали — но что-то заставляет нас поверить в то, что у вас может и получиться перевести эти залежи в разряд коммерчески рентабельных. И возникает вопрос — а что дальше?

— И что же дальше?

— А то, что у вас эти месторождения быстро отберут. Вместе с технологиями. Вы действительно считаете, что вам дадут их разрабатывать?

Я наклонился вперёд.

— Мистер, а вам то, что за дело, что я считаю. А?

Если я хочу быть убедительным — я бываю убедительным, поверьте. Очень убедительным. В Европе — принято уходить от конфликта, а у нас — совсем наоборот. И я поверьте, прошёл хорошую школу. Конфликтов…

…

— Может, вы хотите вложить деньги? В таком случае — давайте поговорим конкретно. Сколько. И на каких условиях. А если нет — то проваливайте-ка вы отсюда. Пока целы. Ферштейн?

Англичанин улыбнулся

— Забавно.

— Не вижу ничего забавного. Итак?

— Забавно то, что вы совсем не понимаете своего места в пищевой цепочке. Возможно, там у себя вы что-то значите. А здесь…

Договорить англичанин не успел. Если он думал, что разговором только и закончится — то он сильно ошибался…

Но и я ошибался. Я даже не услышал, как открылась дверь… среагировать тоже не успел…

Англичанин испугался. Я видел, что он испугался… даже при том, что пострадал несильно. Я пострадал намного сильнее — рука до сих пор висела плетью. И дышал я с трудом. Те, кто стоял у меня за спиной — явно кое-что соображали…

— Боюсь, мы несколько недооценили вас, мистер Угрюмов…

Я вместо ответа — сплюнул на стол

— Хорошо. Если вы так хотите… вопрос стоит так. Вы прекрасно знаете, что такое санкции. И вы, полагаю, знаете, какими возможностями мы обладаем. Да, мы вряд ли добьёмся вашей выдачи из России — но вот прервать финансирование мы вполне способны. Прервать навсегда. Выдвинуть против вас уголовные обвинения, которые в финансовом мире будут равны приговору суда и навсегда закроют вам доступ к приличному финансированию. Вы станете парией, с дурной репутацией. Репутация, мистер Угрюмов. Это то, что зарабатывается долго и теряется быстро. Впрочем, вы вряд ли это поймёте…

— Отчего же — сказал я вполне спокойным голосом — пойму. Я только что её заработал.

Мне удалось второй раз «пробить» англичанина — по крайней мере, он удивился. Второй плюс.

— Вы считаете, что нападая на человека, вы зарабатываете себе репутацию?

— Да. Несомненно. Давайте, я угадаю — вы тщательно готовились к разговору со мной. Аргументы, контраргументы. Но вы никак не думали, что вам придётся физически бороться за свою жизнь, верно?

Переигрываю? Нет.

Надо выиграть время. Хоть немного.

— … и теперь, предъявляя мне требования, вы будете каждый раз подсознательно думать, останетесь ли вы в живых или нет. Видите ли, мистер — я вырос в очень дурном месте. Под названием Уралмаш. Знаете, в чем разница между Уралмашем и любым другим местом на Земле? В том, что в любом другом месте — сначала выходят поговорить, а потом бьют морду. А в Уралмаше наоборот — сначала бьют морду, а потом — говорят.

Я улыбнулся

— Теперь я вас слушаю, мистер Карвер.

К чести говоря — Пикард не избегал встречи со мной. Он сразу ответил на звонок — и предложил встретиться в одном из местечек в аристократическом Сохо…

В гостинице — я привёл себя в порядок. Залез под душ, и там привёл себя в порядок, чередуя ледяную и горячую воду. Переменил костюм. И на кэбе — прибыл в нужное место, там уже обнаружив, что приводил себя в порядок напрасно. Если бы я пришёл в том виде, в каком был — это посчитали бы эпатажем и крутостью…

Пикард, увидев меня, привстал. Он был не в своей тарелке, даже усы, обычно волосок к волоску — были встопорщены

— Что произошло?

— Всё нормально — я плюхнулся на стул — всё супер.

…

— Видишь ли, Том, ты пригласил меня, я пришёл — и обнаружил там какого-то подозрительного типа, а он попытался меня ограбить. Мне это не понравилось — и я попытался его убить. Но у него были сообщники.

— Боже…

— Том, он пытался меня ограбить, вымогал деньги. Все мои деньги, какие у меня есть. Что я мог ещё поделать? Не отдавать же их ему

Я наклонился вперёд.

— Том, мы знаем друг друга много лет. Я привык к тому, что люди предают — и ничему не удивляюсь. И все же скажи мне …

…

— … сколько же он предложил тебе, что ты предал меня?

— Речь не о деньгах.

— А о чем же?

— О возможности делать бизнес. О репутации.

Я улыбнулся

— Ничего смешного в этом нет!

— Нет, есть. Я вспомнил, как ты организовывал лекции в нашем университете. Приглашал лекторов, те говорили о свободе, о демократии, об автономии личности… во, вспомнил ведь. Но вот к тебе приходит КГБшник, и ты с готовностью предаёшь друга. И человека, успех которого помог тебе сделать и свой собственный успех. Расскажи мне ещё о свободе, а?

— Ты превратно понимаешь свободу

— Да ну. А я думаю — ты стал лицемером и трусом.

— Ну, все, хватит.

— Как скажешь.

Том щёлкнул пальцами, подзывая официанта

— Виски. Два пальца.

Официант вопросительно уставился на меня

— Эвиан — сказал я — в неоткрытой бутылке. — И, переведя взгляд на Тома, добавил: — Как во времена Холодной войны, да?