Александр Афанасьев - Уральский узел

Аминь.

Исправить уже ничего нельзя. Можно только отомстить.

В сумочке Ирины я нашёл телефон. Хреново, может прослушиваться, но другого телефона у меня не было.

Первым — я позвонил Лёше Вадимову. Про себя скрестил пальцы — Леха не брал незнакомые трубки, принципиально.

Но тут взял.

— Вован. Это ты?

— Был Вован. Да весь вышел.

— Ты зачем охрану снял?

— Были причины.

— Ты в порядке?

— Да, я в город еду. У нас пожар, Вадимыч.

Вад помолчал, переваривая

— Большой?

— До неба.

Вот сейчас все и решится. Мы договаривались. Но языком чесать — это одно. А пойти против всей системы, против всего дерьма, которое что годами, а что и десятилетиями копилось — это поступок.

Для чего все стволы, броню, машины закупали? Вот для этого момента.

— Как работаем? — сказал Вадимыч

— Жёстко.

— И по окрестностям?

— Если сил хватит.

— Добро.

Ну, вот. Один соучастник есть.

— С тобой точно все в порядке?

— Точно. Я Попу звоню

— Понял.

Вадимыч — Попову не доверял. А я — всё-таки верил людям. Но мы договорились, что если что — он уберёт Попова и попробует договориться с МВД напрямую.

И точно такая же договорённость — у меня была с Поповым насчёт Вадимыча. На случай, если тот сдрейфит.

— До связи. Я скоро приеду.

— Когда?

Я посмотрел на часы.

— Думаю, час. Отбой.

Сбросил, набрал Попова. Тот взял не сразу.

— Трезвый?

— Обижаешь. Конечно же, нет.

— Плохо. Очень.

— Да первый раз что ли? Сейчас кофейку — и… Случилось что?

— Пожар случился. Просекаешь? Пожар.

Попов помолчал, уясняя

— Понял. Ты с какой трубы звонишь?

— С левой. Понял?

— Да не дурак. Случилось что?

— Давно случилось, Поп. Ты с нами — или?

— С вами.

— Точняк?

— За кого держишь?

Я выдохнул.

— Нормально, Поп. Сейчас такое время, родной матери не доверяешь. Ты давай… беги в управление и организовывай. По-взрослому — и по всем адресам, какие есть. У тебя все есть.

— Вадим?

— У него тоже все есть.

Упреждая лишнее, сказал сразу

— Не собачиться! Одно дело делаем.

— Ясно.

— Я приеду. Отбой.

Ну… вот и все. План по неконституционному захвату власти в одном отдельно взятом регионе Российской Федерации приведён в действие. Теперь — пан или пропал…

Я обернулся назад… летящую на скорости по трассе машину неумолимо настигал новый день. Развиднелось… наступал рассвет.

К вечеру этого дня — я уже был на своём месте, в здании Уральского военного округа. Военные пока не перешли на нашу сторону — с ними сейчас договаривались — но, по крайней мере, обещали не вмешиваться и не мешать.

Я тоже участвовал в переговорах — но сейчас вышел хлебнуть кофейку и немного отдохнуть. Голова кругом.

Вадимов не подкачал. Поп — тоже.

По условному сигналу — по всей области и по северным автономным округам, к которым британцы проявляли особый интерес — началась дикая охота. Кого-то, менее опасных — тупо избивали до полусмерти (почти никого не арестовывали, смысла нет), кого-то — вывозили в лес и исполняли. Методы чисто бандитские — но всё правильно. Нет человека — нет проблемы, не будет международных петиций с требованием освободить узников совести… и тому подобного бреда. Вопрос решается раз и навсегда. Или на время — чтобы пока мы тут решаем вопрос о власти, пациент не мог гневно осуждать — а тупо лежал бы в больнице и лечился. Здесь закончим — пойдём разбираться со всеми «сибирскими вальготами».

С этническими криминальными лидерами поступили просто — убивали всех, кого могли найти, то же самое — с верхушкой группировок. Все их имущество я конфискую на казну, как уляжется — продадим с аукциона. Баб и детей, если они не оказывали сопротивления — только арестовывали: как все уляжется — мы их отправим по домам. На Кавказ, в Грузию…

Чехи и прочие бандосы в ХМАО и ЯНАО — не ожидали, что к ним тупо подъедут БТРы и тупо откроют огонь на поражение. Все эти лагеря боевиков, их расположение, примерный численный состав — все нам было хорошо известно.

Короче говоря, все просто. Все кто работает на развал — всех кого в больницу, кого в морг, кого — в безымянную могилу. И черт меня подери, если народ этого не одобрит. Особенный у нас народ. Не такой, как в Англии с её правами.

И так даже лучше. Они потеряли — а мы ещё, глядишь и приобретём.

Надо быть оптимистом.

Все. Отдохнул и будя. Надо добивать генерала Рыбникова. В переносном, конечно смысле. Пока. Потому что если он не перейдёт на нашу сторону — то придётся убрать его уже в прямом смысле.

Я поправил очки. Чёрные. Понт… но хороший понт как известно, круче сицилийской мафии. Я надел очки, Вадим надел, Поп надел. Это элемент психологической войны. Завтра — все увидят плакаты с нами — их уже печатают. Как кто мы выглядим? Правильно, как хунта. А хунта что должна делать? Правильно, захватывать власть. Вот мы её и захватываем. Она на то и есть — хунта. А Миша Бельский этого не понимает. Совсем. Мы то выглядим как хунта, мы хунта и есть — а он как выглядит? Не как президент, если честно. Как комсомолец, как молодёжный лидер он выглядит. А не как глава государства.

Его и не уважают…

Я открыл дверь, зашёл в кабинет, где Вадимыч убеждал потеющего, вытирающегося платком генерал-полковника Рыбникова.

… Опять за рыбу деньги. Виктор Ильич, в Москве видите, что происходит? Ну, какой сейчас может быть приказ.

Я жестом показал — подвинься. Сел напротив Рыбникова.

— Виктор Ильич. Вы кому служите?

Простой вопрос ввёл генерала в ступор

— России служите. Не Москве, не министру — а России.

…

— Знаете, как говорят в Великобритании в таких случаях? Англия ожидает, что каждый выполнит свой долг. Не приказ, заметьте. А долг.

— Но я не могу без приказа!

— Что вы не можете? Сидеть, стоять, пить, есть, говорить? В девяносто первом — тоже никто не мог. Все приказа ждали.

…

— Давайте так, Виктор Ильич. Вам нравится то, что происходит последнее время? Только честно?

— Нет — выдавил из себя генерал — полковник

Я достал пистолет Глок, который у меня не отобрали, и положил перед генералом. Рукояткой ко мне.

— Мы наводим порядок. Прямо здесь и сейчас. Кто не с нами, тот против нас. Идёмте с нами, Виктор Ильич. Если вы увидите, что мы не за Россию, а за что-то другое — пристрелите нас. Вот из этого самого пистолета. Идёт?

Виктор Ильич Рыбников — переводил взгляд с пистолета на меня. Он, командующий целым военным округом, который один сильнее многих армий мира, просто не представлял себе, что Родину можно защищать вот этим пистолетом.

Но ничего. Научим.

— Берите, берите.

И он взял.