Сергей Войтиков - Советские спецслужбы и Красная армия

Много грязи выплывет про этого господина, носящего форму инженера путей сообщения неправильно [903], т. к. он давно уволен из этого министерства, и мародерствующего без совести около нашей армии. Удивительно, что Правительство, налагающее штраф за появление с фотографическим аппаратом, не обратит внимание на этого шакала, торгующего Россией оптом и в розницу».

По докладе этого заявления Управляющему Военным министерством было приказано начальнику Генерального штаба генералу Беляеву сообщить вышеприведенное заявление начальнику Главного военно-технического управления генералу барону Е.Э. фон-дер РОППУ с просьбой доставить свои соображения по поводу сделанных заявлений, а равно и о том, в какой мере представляется необходимым оставление инженера путей сообщения Кузнецова на службе в Главном военно-техническом управлении.

На письмо это ответом был доклад начальника Главного военно-технического управления от 5 сентября 1915 г. за № 4842, представленный тому же генералу Беляеву, как помощнику военного министра. Какие были приведены в этом докладе соображения и какая последовала резолюция по данному вопросу — неизвестно, т. к. самый доклад в дело не поступил, но, по-видимому, все изложенное в заявлении было предано забвению, т. к. инженер Кузнецов в июне мес[яце] 1916 г. выезжал в Нью-Йорк по делам автомобильно-авиационного отдела Комитета военно-технической помощи научно-технических организаций, как член названного комитета, откуда он возвратился через Архангельск лишь в октябре мес[яце] 1917 года. (Д. № 1036–1916 г.).

РГВА. Ф. 6. Оп. 12. Д. 6. Л. 81–82 об. Подлинник — машинописный текст с автографом черными чернилами.

Не позднее 3 ноября 1918 г.

Председателю Совнаркома т. В. И. Ленину,

Председателю Вс[ероссийского] ЦИК т. Я. М. Свердлову

Председателю Высшего революционного военного совета т. Л. Д. Троцкому

Замест[ителю] председателя ВЧК т. Петерсу

В связи с некоторыми арестами в Петрограде [и] в Москве [905]были арестованы Всер[оссийской] чрез[вычайной] комиссией начальник Регистрационной службы Генмора А. И. Левицкий, его помощник Сыробоярский [906]. Независимо от данных, послуживших основанием к аресту, ознакомление с делами морской контрразведки, допрос означенных лиц, допрос начальника морского контроля А. К. Абрамовича [907]обнаружили вопиюще бутафорский и явно предательский характер работы морской контрразведки Генмора.

Один из наиболее утонченных и радикальных приемов борьбы против контрразведки противной стороны — это обезвреживание противника не путем физического его изъятия, а подкидывания противнику своих людей в качестве сотрудников, которые, создавая видимость работы, однако, достоверных реальных сведений не дают.

В отношении нашей контрразведки Генмора этот эффект достигнут с избытком. Морская контрразведка за весь 1918 год не произвела ни одного ареста ни одного шпиона, не дала никаких сведений о противнике на Северном и Восточном наших фронтах, если не считать агентурных сведений, напр[имер], такого свойства:

1). От 16 сентября 1918 [г.]: «По агентурным сведениям, за последнее время в Архангельске высадилось до 40 тыс. американских войск, а германцы в количестве до 50 тыс. чел. двигаются на Повенец».

2). От 23 сент[ября] и 3 окт[ября] 1918 [г.]: «Агенты» сообщают, будто союзнический десант обошел Котлас, а чехословаки соединились с ними. Этими сведениями исчерпывается информация морской контрразведкой Генмор о силах и продвижениях англо-французов и чехословаков.

Наряду с этой крайней скудостью данных об англо-французах, «агентурные» сведения о немцах и финской белой гвардии многочисленнее, что явно указывает на ориентацию этих господ. Достоверность этих сведений мною еще проверена быть не могла, однако Алармисткий [908]характер их порой несомненен.

Военно-морской контроль в течение всего 1918 года работал не на того хозяина, от которого получал кредиты по сметам Генмора. Для чего необходимым были Генмору, например, следующие сведения:

3). Агентурные сведения от 7 сен[тября] [1918 г.] сообщают: «Как сообщают официально из Саратова, в недалеком будущем штаб советских войск предполагает по стратегическим соображениям предпринять наступление на ст. Алтата (по жел[езно]-дор[ожной] линии Саратов — Уральск), остановка лишь за оружием (необходимо до 10 тыс. винтовок), которое высылается.

По имеющимся сведениям, наркомвоен Троцкий 5 сентября выбыл на Казанский фронт [909]; в составе поезда 60 вагонов, эшелон составляет до 1000 чел. и следуют броневые автомобили, мотоциклеты, пулеметы, артиллерия, снаряды, моторы и проч[ее]».

4). От 22 августа [1918 г.]: «Из числа расположенных в Москве частей Красной армии выразил желание отправиться на фронт 1-й Образцовый советской полк [910].

В Москве вводятся чрезвычайные строгости, издан приказ немедленно арестовывать всех подозрительных лиц — в особенности в военном платье, просматривать документы и препровождать задержанных в ВЧК».

5). От 7 сентября [1918 г.]: «В Костромской губ[ернии] белогвардейцами, переправившимися через Ветлугу в 10 вер[стах] ниже Варнавина и в 5 вер[стах] выше его, занят после схватки г. Варнавин. В Костроме произошло восстание против Советской власти; для подавления мятежа из Нижнего [Новгорода], Ветлуги и г. Буя посланы артиллерия и пулеметы. Принявший на себя командование местный губернский комиссар расстрелян белогвардейцами.

В северной части Нижегородской губ[ернии] происходит также восстание деревень против Советской власти, сопровождаемое массовыми арестами советских деятелей; прибывшие отряды бессильны разоружить деревенские отряды».

Сведения этого типа являются единственно серьезными по своей внешности и занимают приблизительно треть всех сводок. Абсолютно бутафорны сведения следующего типа:

6). От 26 августа 1918 года: «По полученным агентурным сведениям, находясь в течение нескольких дней на Казанском фронте в качестве руководителя всеми военными действиями, Троцкий лично будто бы командовал тремя полками при одном из наступлений отрядов Красной армии. Впоследствии он начал уклоняться от активного выступления с военными отрядами, ограничиваясь лишь словесным напутствием последних на бранное дело, чем вызывал якобы среди чинов Красной армии недоверие, перешедшее затем в сильное озлобление. Последнее выразилось будто бы в окружении мятежными красноармейцами поезда Троцкого, коему было предъявлено категорическое требование следовать вместе с ним в район боевых действий. Вынужденный подчиниться требованию толпы, Троцкий отправился сопровождать отряд на позицию, но вскоре после этого он скрылся, и местопребывание его — равно как и дальнейшая судьба Троцкого — до сих пор неизвестно (до 25 августа [1918 г.] включительно). В целях розыска его из Москвы выехали некоторые члены ВЧК [911].