Сергей Войтиков - Советские спецслужбы и Красная армия

В связи с приходом на учебу в Академию Генерального штаба РККА большевиков — героев Гражданской войны серьезно осложнилось положение А. Г. Васильева и его ближайших товарищей: в коммунистическую ячейку пришло немало молодых да ранних партийцев, косо смотревших на старых большевиков и жаждавших занять место под солнцем. Тощие коровы на удивление быстро съели тучных, вышвырнув Васильева сотоварищи из руководства ячейки. 24 июля на заседании общего собрания коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА констатировалось «принципиальное расхождение членов бюро» [1080]. Следует подчеркнуть, что вчерашние фронтовики, сегодняшние слушатели Академии Генерального штаба РККА ощущали себя настоящей «солью» Красной армии: на том же самом общем собрании коммунистической фракции академии констатировалось: «Самое важное — это правильно развить и углубить постановление Оргбюро ЦК путем внесения на рассмотрение наших центральных партийных и военных органов ряда проектов и положений, разработанных технической комиссией дополнительного курса и рассмотренных бюро. Бюро должно относиться к назначению каждого выпускаемого генштабиста с величайшей экономией, т. к. должно быть принято во внимание, что дополнительный курс имеет в своем составе крайне незначительное количество (от 60–70), которое не в состоянии удовлетворить острой потребности Красной армии в Красном коммунистическом Генштабе, даже на первый период. Бюро должно учесть необходимость еще в этом году создать как в центре, так и на местах ряд опорных пунктов в лице слушателей первого выпуска. Для определения важности тех должностей, которые должны быть заняты первым выпуском еще в течение первого года, бюро должно учесть весь опыт и знание местных условий теми товарищами, которые в течение трех лет бросались из стен академии в гущу Красной армии и которые сейчас находятся на местах» [1081].

Большевики вчерашнего дня были на редкость безграмотны, для передачи колорита эпохи приведем их победный марш без редактирования. 7 сентября 1921 г. на заседании президиума бюро коммунистической фракции Академии Генерального штаба РККА коммунистами Бородулиным (председатель), Занилацким и Жабиным (секретарь) был рассмотрен вопрос «О недостойном поведении членов ячейки Мануйлова, Васильева, Евсеева и Розена». Собравшиеся постановили: «Принимая во внимание стремление к диктатуре старых членов РКП ячейки Военной академии в лице Васильева, Евсеева, Розена и при всемерной поддержке т. Мануйлова и их недопустимые действия, как членов РКП, во всех их действиях, как, например, указанные лица стараются всеми мерами подорвать авторитет бюро: они предлагали кандидатов Н. Чембровского и Этингера при выборах в бюро, ранее ими же рекомендованных (так в тексте, следует — аттестованных. — С. В. ) как ненадежных членов РКП, тем самым стараясь спровоцировать выборы. Причем ранее Н. Чембровский был предназначен бюро к исключению из партии, что им было известно. Кроме того, после общего собрания ячейки, когда стремление к диктаторским полномочиям и замашкам были обрезаны постановлением и бюро было избрано на общих основаниях коллективное, в каковой состав не вошли указанные лица, они повели закулисную агитацию против бюро в целом, обвиняя его в эсеровских методах работы и проведении эсеровской линии, отмечая партийную неустойчивость и неблагонадежность его нового состава как молодых членов партии (как это в духе старого окопноправдиста. — С. В. ). Это особенно ярко выразилось при перерегистрации дополнительного курса, когда т. Розен открыто выступал против бюро и ячейки в целом и получил за это соответствующий выговор от перерегистрационной комиссии. Указанные товарищи после перерегистрации стали вносить еще большее разложение в ячейку академии, рекомендуя в оставлении в партии таких лиц, кои предназначены к исключению — как, например, [Никдиди], открыто заявляя, что, хотя эти лица не могут быть членами РКП, но что они чуть не хуже тех, которых уже перерегистрировали, — например, Замилацкого, и не хуже тех, кого оставляет бюро.

Принимая во внимание изложенное, необходимо данный материал направить в комиссию по очистке партии для воздействия на указанных товарищей в смысле преподания им указаний об их недостойном поведении как членов РКП, с просьбой передать данное дело в партсуд для расследования действий тт. Розена, Васильева, Евсеева и Мануйлова, которые продолжают кичиться своим партстажем и спекулируют этим обстоятельством, указывая всегда на собраниях и в частных разговорах, что они имеют большое знакомство и связи в верхах партии (курсив мой. — С. В. ), благодаря чему они могут проводить в жизнь все положения и мероприятия в смысле улучшения быта слушателей, тем самым оказывали давление и пробирались на выборные должности, чем в свою очередь спекулировали перед ответственными товарищами, работающими в центре, указывая, что они пользуются неограниченным доверием и авторитетом» [1082].

23 октября [1083], впрочем, старый большевик-«ленинец» все-таки окончил академию, называвшуюся уже Военной академией РККА, с оценкой «весьма удовлетворительно» [1084]. В этот день на общем, торжественном, собрании коммунистической ячейки Военной академии РККА (присутствовало 400 чел.) был заслушан отчет бюро ячейки, причем «главное внимание было уделено первому выпуску Красных генштабистов, Учкому и работе ЦК» [1085]. Через два дня А. Г. Васильев убыл в распоряжение начальника Штаба РККА, а 26 апреля 1922 г. был назначен начальником 15-й Сивашской стрелковой дивизии [1086]. Со времен своей осенней выходки 1920 г., он, судя по всему, ничуть не изменился. Комиссия командвойск Украины и Крыма отметила по итогам инспектирования дивизии: «…До приезда комиссии высшего командования нач[альник] п[олит]о[тдела] див[изии] т. Строганов и др. нач[альники] политорганов скрывали халатное отношение к работе, постоянное пьянство начдива т. Васильева. Поведение начдива т. Васильева является одной из причин слабой боеспособности дивизии, а это должно быть заранее предусмотрено ответственными политическими работниками и заранее оповещено в высшую инстанцию… Начдив вопросам подготовки дивизии мало уделил времени, занимаясь, по его словам, „возжанием с продовольствием“, работе начдиву не свойственной, в то же время начдив за период пребывания комиссии в Елисаветграде ни разу не явился своевременно к началу занятий: на смотр 130-го полка и див[изи он ной] школы опоздал на полтора часа, в обыкновенное время шта[б] див[изии] посещает неаккуратно, почему на[чальнику] шта[ба] див[изии] часто приходится принимать посетителей начдива, отвлекаясь от работы по штабу. Кроме того, вид начдива ни разу не оказался вполне трезвым; обыкновенно [он] пьянствует. Стрелковой подготовленности частей дивизия не знает, указывая, что успех стрельбы выражается в 60 % попадания, тогда как данные отчета по дивизии говорят совсем обратное. Отмечается со стороны начдива неумелое вмешательство в распоряжения командира 130-го полка по руководству им занятиями с комсоставом, чем тормозилась работа… Начдив т. Васильев почти не бывает в штабе дивизии, ввиду чего нач[альник отдела] снаб[жения] див[изии] т. Рогов вот уже больше недели не может сделать ему доклад о состоянии снабжения и получить то или иное разрешение на выход из критического положения…» [1087]