Сергей Войтиков - Советские спецслужбы и Красная армия

Нашим ответом, что связь наша держится исключительно персональная, обходя те штабы, где нет членов выпуска 1917 года, и поддерживая в целях отстаивания исключительно служебных и материальных интересов выпуска, т. КЕДРОВ был удовлетворен.

В итоге, на основании вышеизложенного, считаем необходимым доложить Вам и довести до сведения выпуска, что из-за отказа т. КЕД РОВА выполнить мандат, мы осветить с полной ясностью существа дела ТЕОДОРИ не могли.

Из частной же беседы с т. КЕДРОВЫМ пришли к заключению, что, несмотря на месячный срок пребывания ТЕОДОРИ в тюрьме, до сего времени конкретных данных по обвинению его нет, а потому мы настоятельно ходатайствуем о проведении в жизнь доклада членов выпуска от 17 апреля с. г. за № 112/17.

Приложение: Копия мандата, копия доклада за № 112/17 и копия выписки заведывающего Следственным отделом ВЧК т. ФЕЛЬДМАНА.

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 224–225 об. Подлинник — машинописный текст с автографами черными чернилами.

28 апреля 1919 г.

Глубокоуважаемый Семен Иванович!

Ваши заслуги по созданию и укреплению как Советской власти, так и Красной армии, в частности по образованию на основах военного искусства Восточного фронта, создали среди политических работников на местах, больших и малых, — огромный авторитет Вашего имени.

История отметит Вашу работу: не будь в Москве «Оперода», не будь там «Аралова» — не укрепить бы нам Восточного фронта, не объединить бы его в одних руках, как это было сделано потом. Я определенно заявляю, что первый камень, фундамент был положен Вами.

И, кажется, нет человека, которому не известно имя «Аралова».

Это я пишу к тому, что вчера мы получили предписание Ваше об аресте бывшего наштаокра Приволжского Ивана Полковникова. Предписание для всех нас, знавших Полковникова, очевидно, основанное на неверно предъявленных Вам данных.

Но Ваша подпись, Ваш созданный здесь, на месте авторитет — не позволяет лицам, даже высоко стоявшим у власти и видящим, что здесь недоразумение, ошибка, что вследствие этого Советская власть только потеряет честного, верного и энергичного работника — заявить Вам об этом, они не решаются на это.

Судьба дала мне возможность ближе Вас знать, уважаемый Семен Иванович, видеть широту Вашего взгляда, взгляда чисто Государственного масштаба, и потому я смело решил Вам написать, для общей пользы дела, дела укрепления Советской власти, которой в нынешнее время особенно нужны такие работники, как Полковников Иван!

Кроме того, Полковников как пионер среди лиц выпуска Генштаба 1917 года по созданию Красной армии сначала на добровольческих началах, а затем на общеобязательных — по своей работе «на местах» известен выпуску и пользуется среди нас очень большим авторитетом.

Уверен, что известие об его аресте породит среди членов выпуска большое смятение, неуверенность в работе, а это уже минус делу.

Сегодня я уже слышу: «Ну, если Полковников арестован, то что уже нам». А я жене сказал: «Если арестуют меня, телеграфируй Семену Ивановичу Аралову и Данишевскому». Повторяю: это родит неуверенность. Разве после этого иной несмелый будет спорить с комиссаром, что для пользы дела сделать надо так, а не эдак.

Я знаю, что сейчас в Центре изменен взгляд на специалистов, политика другая, но прошу, считайтесь с их работой: судите по их делам, а не по флагу — коммунист он или нет. Ведь изменнику легче всего стать под этот флаг и быть более спокойным.

Имейте в виду, что многие, отдавая все свои силы на техническую работу, не имеют времени войти в политический курс, а лицо Генштаба, конечно, принимая на себя новые обязанности, должно основательно изучить эту новую для него отрасль. Обстановка данного времени не дает на это время.

Итак, многоуважаемый Иван Семенович [583], отнеситесь к [этому] вопросу об аресте Полковникова Ивана с должным вниманием, поберегите его для работы на пользу Советской власти, не подорвите его моральных сил.

При этом прошу Вас верить мне, что не дружба с Полковниковым заставляет меня писать о нем, нет — а только польза общему делу, во главе которого стоит В. И. Ленин.

Лично я чувствую, что проживу уже недолго. Силы надорваны и сердце оч[ень] плохо. Жму крепко Вашу руку. Привет Иоакиму Иоаки мовичу, Данишевскому — моему идеалу, и симпатяге Васильеву.

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 257–258 об. Автограф черными чернилами.

№ 46, Казань 29 апреля 1919 г.

Срочная, военная

Серпухов, члену Реввоенсовета Республики Аралову;

Москва, Регистрационное управление, Кутыреву

Предписание об аресте бывшего наштаокр Приволжского Ивана Полковникова, очевидно, дано на основании ошибочных данных, т. к., насколько мне известно, Полковников [в] Ярославле не был и участия в мятеже принимат[ь] не мог. Полковников — один из пионеров лиц Генштаба, энергично принявшийся за дело создания Красной армии, работал [в] Брянске, и работа его известна [в] Московском округе (отмечена окрвоенкомом Мураловым) [и] другими видными политическими деятелями. Много труда [и] энергии положил Полковников и в должности наштаокр Приволжского, о чем может засвидетельствоват[ь] совет Всеросглавштаба и бывший комиссар округа Войтов. Зная убеждения Полковников[а], я заявляю, что предписание ареста Ивана Полковникова подорвет его моральные силы[и] будет незаслуженной обидой Полковникову за честную, полезную и энергичную работу на пользу Советской власти. В настоящее время Советская власть не должна терят[ь] таких полезных деятелей, каковым является для нее Полковников. Для общей пользы дела я убедительно прошу отнестись особенно осторожно к на меченной мере. Полковников — член выпуска Генштаба 1917 года. Выпуск знает Полковникова, и его арест вовсе породит неуверенность в работе других лиц выпуска.

РГВА. Ф. 6. Оп. 10. Д. 11. Л. 222–222 об. Телеграфная лента.