Литературная Газета - Литературная Газета, 6631 (№ 07/2018)

Думается, слишком строго. Это родившееся во Франции («Stars Sous Hypnose») телешоу в адаптированном виде несколько лет с успехом шло на украинском Новом канале под названием «Зiрки под гiпнозом» и тоже вызывало вопросы: гипноз, не гипноз, имитация, игра? Признанный специалист в этом тёмном деле ныне покойный Аллан Чумак успел отозваться о «Зiрках» в том смысле, что никакого гипноза в этом телешоу нет: «Это просто развлекуха. Его можно сравнить с «Точь-в-точь». Только там звёзды перевоплощаются в других людей по собственной воле, а здесь, как заявляется, они это будут делать силой внушения».

В первом выпуске российской адаптации силу гипноза испробовали на себе: Наталья Бочкарева (актриса, известная по ситкому про идиотов Букиных на ТНТ); певец Доминик Джокер (по ходу передачи он «впал в детство» и оказался Александром Бреславским); певец Прохор Шаляпин (это Андрей За­харенков, более, чем вокалом, запомнившийся женитьбой на женщине очень почтенного возраста, что не раз обсуждалось в «Пусть говорят»); солистка группы «Фабрика» Саша Савельева, а также в передаче участвовали солидные люди: художественный руководитель балета «Todes» Алла Духова, знаменитый актёр Ивар Калныньш, художественный руководитель Большого Московского цирка Аскольд Запашный и любимый многими певец Алексей Глызин.

Конечно, российский зритель уже ничему не верит, но многие всё же поверили, что в студии был натуральный сеанс чёрной магии с гипнозом и перевоплощениями. Скорее всего, герои шоу, которые согласились в нём участвовать (или из-за гонорара, или желания напомнить о себе), «деятельно сотрудничали со следствием». Согласились делать всё, что их просили. И в меру таланта убедительно засыпали, теряли память, входили в транс, сходили с ума. И встречались с президентом (здесь неожиданно самым убедительным показался Эдгард Запашный), и чувствовали себя Штирлицем, или его женой, или человеком-пауком, или персонажем «Криминального чтива». Простенькие такие актёрские этюды, которые Максим Галкин расцвечивал своим искромётным юмором.

Передача получилась так себе, ничего особенного, но и ничего страшного, не гадкая аморалка, какой уже много выпусков потчуют «Пусть говорят» и «Прямой эфир», где то и дело творится мерзкая джигурда с несчастным народным артистом СССР и его семьёй. Уж лучше пусть зрителей держат за наивных чудаков, чем за извращенцев: любителей подглядывать в замочную скважину и принюхиваться к чужому нижнему белью.

Такие фильмы бывают

ТелевЕдение / Телеведение / А нам прислали

Теги:«Агора» , Михаил Швыдкой , «Золотой орёл»

Никто в «ЛГ» не откликнулся на дискуссию работников кино в передаче «Агора» канала «Культура», которая состоялась через день после вручения премии «Золотой орёл», а жаль. Ведущий Михаил Швыдкой поставил вопрос ребром: что нам надо делать с нашим кинематографом?

Участвовавшие в передаче продюсеры ратовали за увеличение числа кинотеатров: вон, мол, в США их в десять раз больше. Я живу в городке, где 120 тысяч жителей. Раньше было четыре кинотеатра, не считая клубов при предприятиях, где тоже показывались фильмы. Теперь кинотеатр один на весь город. Цены на билеты терпимые. Но на «Сталинграде», на «Дуэлянте» в зале было всего десяток человек. Говорят, что «крутят» фильм и при трёх зрителях. И что – надо увеличивать число кинотеатров? Прокатом американского фуфла наш кинематограф не поднять.

В обсуждении возник фильм «Движение вверх».

Казалось бы, вот вам феномен – зритель валом валит (скажу – по моему впечатлению – он может собрать и 50 миллионов зрителей, народ просто не раскачался, он уже отвык, что может быть фильм о нашей жизни). Я ожидал, что сейчас работники кинематографа начнут анализировать это явление, когда люди ходят по нескольку раз смотреть ленту. Из-за чего?

Нет, в передаче никто не повёл разговор об этом. Я понимаю приглашённых режиссёров, они помалкивали: выходить на баррикады с развёрнутым флагом – себе дороже. Ведь музыку заказывают не они, а продюсеры.

В передаче не старались понять, что же нового явил нам этот фильм? Было такое впечатление, что многие уже всё решили про себя и разбираться дальше просто не желали. А одно то, что молодёжь ходит на картину по нескольку раз, уже много могло бы прояснить в нашем кинематографе.

Насмотревшись голливудского целлулоида, где людей нет, одни «крепкие орешки», молодёжь вдруг увидела, что в России жили нормальные люди, для которых ни деньги, ни карьера не были на первом месте.

Подросток знает по американскому кино (читай, про жизнь в Америке), что никто из американцев, как этот литовец, не вернётся лишь для того, чтобы сыграть матч, когда у него маячат такие перспективы на Западе. Что никто там не отдаст свои деньги ради лечения – кого? – игрока из твоей команды, будь ты хоть какой тренер. И никто не отдаст свои – кровью заработанные – премиальные.

Но вот были же такие люди, которые это делали!

И подросткам, которых пытаются воспитывать, что главное – деньги, что надо рвать и метать, наплевав на других и страну, – вдруг открылся другой мир, где люди живут так, как и он хотел бы жить, а не гонятся за престижной квартирой и машиной. Он вдруг ощущает себя русским!

Американцы носятся со своей «Касабланкой», а нам это даже смешно. У нас таких мужиков, как герой Богарта, в каждом селе: на рупь – три пучка. Но когда ты видишь воззрения – противоположные – людей, что определяют наш кинематограф, начинаешь думать, что будущее нашего кино достаточно темно.

Совестно напоминать слова классика, что успех фильма зависит от трёх причин: сценарий, сценарий и ещё раз сценарий. Вместо того чтобы миллиарды рублей вбухивать в корпуса кинотеатров, – что в них будут показывать, американский ширпотреб? – надо работать в сценарной области.

Проводить конкурсы, отбирать талантливых людей, обучать их – бесплатно – на каких-нибудь двухгодичных курсах. Привлечь к этому самых умелых педагогов. Вот на что надо направить эти деньги.

По-моему, в этой области у нас полнейший завал. Я общался с одной из выпускниц сценарного факультета ВГИКа: она сказала, что трёхдневный семинар американского сценариста дал ей для понимания ремесла больше, чем четыре года обучения в институте. Потому что всё обучение сводилось к разбору студенческих работ их коллегами.

Два десятка лет назад я попросил своих студентов: «Назовите фильм, который произвёл на вас впечатление, сильное, до слёз». И мне один парнишка сказал: «А таких фильмов не бывает!» К тому времени прошло всего десяток лет голливудской агрессии. Я очень верю, что тот парнишка посмотрел «Движение» и понял: такие фильмы бывают.