Ярослав Веров - В начале будет слово? [Размышления по поводу фестиваля фантастики Фантор]

Глеб ГУСАКОВ ( Ярослав Веров ), инженер - физик , писатель - фантаст .

РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ ФЕСТИВАЛЯ ФАНТАСТИКИ «ФАНТОР »

Возможно, не имело бы смысла упоминать о «ФантОРе» на страницах «Науки и жизни», если бы не два обстоятельства: центральной темой дискуссий на фестивале был вопрос о возрождении отечественной научной фантастики (НФ), а кроме того, подводились итоги конкурса научно-фантастического рассказа, объявленного журналом «Наука и жизнь».

Предвижу удивление многих: а что, разве НФ в России требует какого-либо возрождения? Неужели в огромной массе ежегодно издаваемой фантастики напрочь отсутствует научная составляющая? Поэтому без небольшого разъяснения и даже экскурса в недавнюю историю не обойтись.

В тридцатые годы теперь уже прошлого века директивно, «постановлением партии», фантастику (научную, ведь иной в СССР быть не могло!) приравняли к литературе для детей и юношества. Естественно, такая ситуация не могла устроить талантливого писателя, желающего самореализоваться на ниве избранного жанра. В самом деле, «для детей и подростков», «ближний прицел», «популяризация новейших достижений науки» - все это прекрасно и нужно. Но писателю нужно не только это. Писатель - да-да, и фантаст тоже - ищет выхода к «взрослой» аудитории, он хочет ставить в своих произведениях серьезные проблемы, не всегда понятные подросткам.

И тогда братья Стругацкие подняли на щит лозунг: «Фантастика - Литература». Именно с большой буквы.

Лозунг был в то время и уместен и верен. Но вот ситуация изменилась: перестройка, капитализм - теперь можно все. И принялись писать все. Сперва - мрачную социальную фантастику, описывающую ужасы, подстерегающие Россию в ближайшем будущем. А потом «грянул рынок», и на рынок сей мутной волной хлынула фантастика пугающая, утешающая, развлекающая. Всех направлений: альтернативная история, фэнтези, мистика, даже «христианский реализм». В последнее время особым спросом пользуются фантазии (как альтернативно-исторические, так и отнесенные в будущее разной степени отдаленности), в которых великая и воспрянувшая, желательно имперская, Россия громит всех и вся. Ненавистную Америку, Галактическую Империю, чертей и демонов - в жестоких и кровопролитных битвах. Такую фантастику называют «реваншистской»; мне, впрочем, более по душе термин «гермошлемозакидательская».

А научной фантастики не стало.

Позвольте, воскликнет иной читатель. Как же не стало? Ведь на каждой второй обложке красуется звездолет, на каждой третьей - человек в скафандре или робот. Разве НФ - это не «про космос и роботов»?

Или, на худой конец, не про сумасшедших ученых?

Увы, нет. И здесь уже не обойтись без определения. Что такое НФ? Сошлюсь на Кирилла Еськова, ученого и фантаста:

«НФ есть литературное направление, изучающее психологические и социологические эффекты (коллективные и индивидуальные), возникающие при столкновении Человека с неизвестными прежде Технологиями и Законами Природы. Идейной основой НФ являются позитивизм, рационализм и гуманизм; существование в картине Мира потусторонних сил исключено по определению».

Итак, стержень НФ, как и любой литературы, - КОНФЛИКТ («эффект», по определению Еськова). Но конфликт специфический: между человеческим социумом (а через социум в конфликт вовлекается индивид, герой произведения) и новейшими технологиями и вновь открытыми законами и/или явлениями природы. Говоря предметно, конфликт между дояркой, придумавшей новый передовой способ доения, и ретроградом председателем колхоза не может быть темой НФ, так как на человеческом социуме он никак не отражается. А вот конфликт между гениальным ученым, сделавшим революционное открытие, и правительством страны, желающим использовать это открытие не по назначению, - может (тема эта в НФ, впрочем, порядком заезжена, но для примера годится).

Что же наша фантастика - «про космос и звездолеты»? А ничего. Нет там истинного конфликта. Поэтому относить ее следует к антуражной фантастике, то есть к приключенческой литературе, использующей лишь антураж, декорации того или иного жанра. Например, жанра НФ. И называется такая антуражная фантастика «космической оперой» и «фантастическим боевиком».

Отличить антуражную фантастику от подлинной НФ легко, достаточно провести несложный мысленный эксперимент: заменить антураж. Заменим звездолеты и нуль-порталы на драконов и заклинания - и ничто принципиально не изменится. Сюжет нисколько не пострадает. Более того, заменим звездолеты и космос на старую добрую бригантину, что подымает паруса, и обычный земной океан. И снова ничего не изменится. Нет того самого КОНФЛИКТА.

Фантастов, пишущих, а главное - имеющих возможность издаваться в жанре научной фантастики, у нас по пальцам перечесть. Традиционно к ним относился Александр Громов, но последние романы явно указывают на то, что от научной фантастики он отошел. Еще Павел Амнуэль, ученый-астрофизик, яростный апологет «твердой НФ», которого издают мало и неохотно, все больше - рассказы. Еще фантаст и популяризатор космонавтики Антон Первушин. Ваш покорный слуга с соавтором - Игорем Минаковым. И… и все? По крайней мере из тех, кто издается на «бумаге», а не в интернете. Впрочем, буквально в прошлом году на блеклом небосводе нашей НФ возникло новое имя: Ник Горькавый, также ученый, астроном, написал роман «Астровитянка» в редчайшем для отечественной фантастики направлении - детская популяризаторская НФ.

Конференции и фестивали, посвященные фантастике, называются в фэндоме конвентами (или просто «конами»). Фэндомом, в свою очередь, именуется неформальное сообщество, объединяющее любителей фантастики, включая писателей, критиков, редакторов и многочисленных «просто поклонников» жанра (так называемых «фэнов»). Традиция проводить подобные мероприятия возникла давно. Первым и долгое время единственным конвентом на советском пространстве была знаменитая свердловская «Аэлита». В настоящее время на территории СНГ проводится ежегодно несколько крупных конвентов.

Весь прошлый год в фэндоме прошел под знаком дискуссии «Нужно ли возрождать НФ?», инспирированной не в последнюю очередь и автором этих строк.

Оказалось, что в фэндоме (по крайней мере, в значительной его части, способной оказывать влияние на умы издателей и «простых граждан») укоренилось мнение, что НФ больше не нужна. Что у НФ нет читателя. Что НФ умерла, туда ей и дорога. Аминь.