Эрнест Буйвид - Латвийский путь: Из Российской империи в СССР и ЕС. Легенды и действительность (Путевые заметки )

Любовь к своим охранникам.

Исследуя тюремную и лагерную жизнь, ученые установили, что после трёх месяцев сидения в зоне, заключенные начинают ненавидеть своих товарищей, сидящих вместе с ними, и любить своих тюремщиков.

Наши надзиратели, в латвийской "зоне", фракция "ТБ", наблюдая эти процессы, тоже пришли к выводу, что многие сидящие в "зоне" их подопечные уже совершенно созрели и их полюбили. И в первую очередь — это учителя и директоры школ, заявившие о полной готовности русских школ к переходу на государственный язык, (хотя сами ученики заявили о своей полной не готовности), и не пускавшие своих учеников на пикет, где те собирались защищать и русское образование, на которое эти "русские" директора наплевали, а также и их, директоров и учителей русских школ, от произвола националов. И эти милые школьные пупсики уже так усердно и радостно виляли своими пушистыми хвостиками, что зубастые "реформаторы" из ТБ сообразили, что их "съесть" можно совсем безопасно — они уже так любят своих "надзирателей", что возражать уже не способны. И приступили готовить поправки — как съесть одним махом всех неграждан в системе образования. И это как раз в тот момент, когда разные защитники этого образования решили, что они уже почти победили.

Нашелся лакомый кусочек.

Система образования — это 88 тысяч постоянных рабочих мест, с фондом зарплаты 170 миллионов латов — слишком лакомый кусок, чтобы их, даже частично, просто так отдавать каким — то русским негражданам, в то время, как без мест сидят настоящие латышские граждане. И вот процесс пошел — ТБ уже готовит поправки в закон, и наш уникальный министр образования уже успел это одобрить — очистить рабочие места в системе образования от неграждан, чтобы посадить туда граждан — какая благородная идея! Совершенно в духе ЕС! Ведь, в конце концов, все европейские комиссары, когда приезжают, то говорят, что мы должны строить гражданское общество. А что можно придумать лучше?

Вот и вся картина звериной борьбы за существование в нашем латвийском "человеческом" обществе. Человеческим в полном смысле его назвать нельзя, так как оно не обеспечивает условий жизни для всех его членов, а это главное условие для человеческого общества и отличие его от биологического, звериного. Где выживает сильнейший — в нашем случае — у кого зубы ещё не полностью стерлись от бесконечных и бессмысленных разговоров.

Но, возникает вопрос — что же делать в таких условиях? Так и продолжать грызню по национальному вопросу, и пытаться друг у друга что ни будь отнять по разным формальным и выдуманным поводам?

Надо из этого выходить. Я думаю, пора распрощаться со «светлой» идеей интеграции общества. Она себя полностью изжила. Не получается, и не может получиться. В Латвии совершенно объективно существуют две общины, с совершенно разным менталитетом, которые живут по своим законам. Даже территориально они размещены различно. Ну скажите, почему Даугавпилс, где латышей всего 19 %, должен общаться на латышском языке, или учить на нем своих детей?

Пока мы не разделимся, и не определим квоты представительства и условия для каждой общины во всех представительных органах и территориях, война общин не кончится. Разве можно сейчас считать нормальным, когда в республике латышей всего 58 %, а в управлении — в министерствах их 93 %, и они постоянно совершенно единогласно решают, что можно этим русским, а что нельзя. Такая ситуация крайне взрывоопасна, и её надо преодолевать. Есть много стран, где признано существуют две общины и межобщинная напряженность ликвидирована. Вот сегодня США показали по ТВ своих героев — солдат года. Там были три солдата — один черный, один белый и один латиноамериканец. Они стояли обнявшись и широко, как принято у американцев, улыбались. Давайте с них возьмём пример. У США большой опыт и в войне общин и в их примирении.

А кто оплачивает наше великолепное процветание?

Мы процветаем и живем великолепно. Чтобы в этом убедиться, даже не надо слушать выступления наших государственных руководителей, где они нам начинают рассказывать, как изумительно у них растет ВВП, это совершенно излишне. Достаточно посмотреть вокруг. У нас навалом денег. Мы строим целый город, для того, чтобы только один раз провести чемпионат по хоккею. Мы строим ратушу за 12 миллионов лат (без мебели), и обставляем её мебелью из розового американского дерева, где только стол нашего великолепного мэра (и его замов), за которым он будет иногда сидеть, поскольку у него еще есть дела и в порту и еще разных важных местах, стоит более 3 тысяч лат (для незнающих масштаб цен пенсионеров, могу сообщить, что это составит примерно ваших 50 средних пенсий). Мы говорим, что надо нашему прекрасному президенту, наконец, отремонтировать её Дворец пионеров, в котором ей все ещё приходится жить, и на это тоже надо 20 миллионов (ещё 330 тысяч средних пенсий). В общем — у нас на все денег хватает. Но…. Есть вопрос интересный — откуда денежки берутся? Кто их зарабатывает?

Мать рыночной экономики — торговля. Чужим имуществом.

Мы уже писали, что все имущество ненавистной Советской Латвии, все — заводы, газеты, пароходы, нажитое сорокапятилетним трудом, оценивалось, с учётом амортизации, в конце 80 годов прошлого столетия примерно в 40 миллиардов долларов. Из них, примерно, 8 % было собственное латвийское имущество, а остальные 92 % составляли труд и инвестиции советских «оккупантов». Многие могут вспомнить, как эти «оккупанты» приезжали нахально в Латвию и строили, строили и строили — фабрики, заводы, жилые дома, дороги, пароходы, театры и, даже, газеты — Дом печати. Потом, в 1990 году, приехал большой начальник, заместитель председателя Совета министров СССР и академик — Абалкин и велел все приватизировать. Латвийская Республика, хоть и говорила, что она уже совершенно независимая, радостно бросилась указание выполнять. Трудились долго и самозабвенно. Когда, пару лет назад, ничего больше не осталось, подсчитали выручку. Оказалось — выручили аж 220 миллионов латов. Сумма хорошая, составляет около 0,9 % стоимости. Но чья? Так складывается, что из нее, несомненно, 17 миллионов — исконные латвийские, а 203 миллиона, неужели оккупантам и их потомкам отдавать на их русские школы? Обойдутся. Пусть радуются, что не деоккупировали их по причине занятости вступлением в НАТО. А что дешево продали — так что цену то драть, себе ведь продавали. Зато теперь перепродавать можно неоднократно, цены недвижимости растут, и ВВП каждый раз от этого приумножается. И он уже наш.

Куда потом делись «оккупанты».

По данным официальной статистики, в 2002 году в Латвии проживало 2345 тысяч жителей. Из них к коренной нации, латышам, относилось 1365 тысяч или 58,2 %, а остальные 41,8 % составляли бывшие «оккупанты» и их потомки, в просторечии — русскоязычные.