Илья Земцов - Партия или Мафия? Разворованная республика

Но вот пожилая женщина, ловко увернувшись от милиционеров, бросилась к Ахундову, упала на колени, протянула прошение. Надеялась — помогут: семья из одиннадцати человек 13 лет живет в сыром подвале, дети больны малярией. Старик девяноста двух лет парализован…

Слухи рассказывали о «душевном» Ахундове и «корыстных» подчиненных, которые обманывают доверчивого секретаря. Стоит лишь встретиться с Ахундовым, говорили, и зло рассеется, справедливость утвердится. Сотнями, в иные дни тысячами, у здания ЦК КПА3 собирались обиженные и ждали, ждали часами. Милиция разгоняла толпу, а Ахундов проскальзывал с черного хода.

Простодушные граждане атаковали его машину, но в ней сидел невозмутимый телохранитель Аскер, и, еще раз обманутые, недовольные, люди растекались по соседним улицам и переулкам. Ахундов иронически наблюдал из окна, Аскер посмеивался: игра продолжалась уже много лет — в правительственной черной «Чайке» катался телохранитель, в простенькой «Волге» — Ахундов.

Аскер был скромен, свою роль он выполнял с достоинством, не бравировал, не хвастал. Знал — вознаградят. В 34 года — подполковник и мечтал о партийной карьере. А почему бы и нет? Смог же его предшественник Садыков стать заместителем Председателя Совета Министров.

В президиуме Академии Наук СССР ждали высокого гостя. Дюжина тучных академиков, разомлевших от жары, словно стая потревоженных воронов: парадные костюмы, унылые, скучающие глаза. Приглушенно переговаривались.

— Что такое? Суббота, день-то вроде нерабочий, — возмущался Чквадзе, мягко, по-восточному, растягивая слова.

— Вот именно… — поддержал академик Семенов. — Подумаешь, Капитонов распорядился, можно было бы и до понедельника подождать.

Федор Константинов, философ, порицающе отозвался:

— Не Капитонов, а Кириленко!

— Теперь уже все равно — день пропащий…

— Отчего, может и поспеем к обеду на дачу, — голос у Ойзермана тонкий и жалостный, как у больного. Известно было, что он человек осведомленный. Арбатов надвинулся на него, взял за плечи:

— Не томи, Теодор, кого ждем? Почему спешка?

Ойзерман огляделся и сказал доверительно:

— Шефу, — указал глазами на вице-президента Академии Наук СССР Миллионщикова, — ночью звонил Брежнев. Установочка есть — принять азербайджанского секретаря. Ахундова, кажется…

— Новый фаворит?

— Говорят, будущий президент Азербайджанской Академии.

…Взволнован был и Миллионщиков. Только накануне Ахундов у него на даче жаловался:

— Понимаешь, дорогой, нет сил раздваиваться. Рано уходить с партийной работы. Дела в Азербайджане сложные, без меня совсем плохо будет. Но сердце зовет в науку, чувствую, там мое место…

Миллионщиков насторожился — Ахундова знал не первый год. Не случаен, стало быть, и подарок — поднос, инкрустированный драгоценными камнями.

— Для тебя лучшие азербайджанские мастера делали, — Ахундов поднял поднос к свету: рубины складывались в слова:

«Академик Миллионщиков», и чуть пониже — «Герой Социалистического Труда»

Ахундов обнял Миллионщикова, рассмеялся, однако глаза с красными прожилками внимательно всматривались в академика. Под этим изучающим взглядом Миллионщиков засуетился, застеснялся. По-своему поняв смущение приятеля, Ахундов обиделся:

— Не думай, это золото. Настоящее! Полтора кило… По сегодняшним деньгам — 22 тысячи 783 рубля. [2] Из сообщения председателя КГБ Азербайджана на пленуме ЦК КП Азербайджана 20 марта 1970 года. Доклад рассылался по райкомам партии.

Миллионщиков хорошо знал: Ахундов питал слабость к ученым… Многие почтенные академики проводили отпуск на правительственной даче в Баку, возвращались щедро одаренными: кто старинной чеканкой, кто картинами и гравюрами местных художников. Когда Ахундов в Москве, в Институте микробиологии, защитил докторскую диссертацию, экспертной комиссии ВАКа было неудобно отсылать ее на отзыв оппонентам — утвердили вопреки инструкциям, без рецензий, там же, на комиссии. Факт, конечно, экстраординарный, но и соискатель необычный: член ЦК КПСС.

Миллионщиков уже и не мог бы сказать, сколько ответственных работников Азербайджана, пользуясь расположением Ахундова и его протекцией, получили научную степень — 70,80?

Поначалу были люди известные: Председатель Президиума Верховного Совета республики М. Искендеров, Председатель Совета Министров Э. Алиханов, потом шел поток секретарей ЦК и горкомов, министров, которых Миллионщиков сейчас и не припомнит. Они приезжали к нему с письмами от Ахундова, он их устраивал соискателями в академические институты и центры, обеспечивал отзывами, оппонентами, звонил в ВАК.

Соответственно рос и поток ученых — отпускников в Азербайджан: академиков, профессоров, докторов наук… Они уже не помещались на государственных дачах — построили правительственный комплекс-санаторий на берегу Каспийского моря, в Бильгях. Для любителей острых ощущений на юге Азербайджана, в Ленкорани, поставили дубовый сруб с псарней и егерями — круглый год шла охота с вертолетов на медведей, горных коз, выдру.

Время от времени сюда наезжали члены Политбюро — Шелест, Воронов, Кириленко, Рашидов. С ними — беспокойная кавалькада артистов. Становилось шумно и неуютно, и академики перебирались в комфортабельные виллы на высокогорное озеро Гёй-Гёль, летом катались на канатной дороге, ловили форель, зимой ходили на лыжах.

Миллионщикову рассказывали, что в Азербайджане не осталось ни одного министра и секретаря райкома не «остепененного». Слухи, видимо, преувеличены: по официальным отчетам АН СССР, лишь 67 процентов руководящих партийных работников и только 63 процента в номенклатуре Совета Министров Азербайджана имели ученые степени кандидата и доктора наук. Впрочем, последние сводки Миллионщиков просматривал в 66 году, а шел 69-й. Определенно процент должен был возрасти. Да и не только по Азербайджану: в 1969 году он составлял соответственно 62 и 59 процентов по Прибалтике, по Средней Азии — 58 и 56 процентов, а в Грузии и Армении поднимался до 71 и 73 процентов. [3] Из сообщения первого заместителя председателя КГБ СССР на XXIV съезде ЦК КПСС

Миллионщиков знал, что в каждый свой приезд в Москву: на сессии Верховного Совета, на пленум ЦК или просто на отдых — руководители Азербайджана приезжали не с пустыми руками. Помимо «дежурных» сувениров — ковров ручной работы, гравюр местных художников, искусно выполненных изделий народных умельцев, не говоря уже о так называемых «плодах солнечного Азербайджана» — марочных коньяках, икре и красной рыбе, которыми одаривались буквально все, кто так или иначе соприкасался с ними: административная челядь аппарата Совмина и инструкторы ЦК КПСС, — секретари и министры везли крупные суммы денег, распределяемых продуманно, по четкой системе.