Илья Кормильцев - Non-fiction

ИК:Бывает. В основном это относится к прозе молодых авторов. К сожалению, наши мощности не позволяют издать все хорошие тексты. И потом, в целом издательство задумывалось над тем, чтобы печатать политологические и культурологические монографии. Исходя из комплекса пристрастий СМИ, политической конъюнктуры создался не очень правильный образ «скандальности» нашего издательства. На самом деле у нас книг, которые можно назвать скандальными в буквальном смысле этого слова, мало. Они просто становятся самыми заметными. У нас есть серии совершенно академические, как «Cybertime», посвященный современным компьютерным технологиям, их влиянию на социум. Много монографий культурологических, которые хорошо продаются. Скандальные же вещи про наркотики или что-то такое просто ложатся в нашу общую копилку исследования потайной культуры современного общества. У нас достаточно много наукоемкой литературы. Редакторский штат в основном с философским образованием, со степенями. Много книг издается под брендом «Factory», который вообще не вызывает скандалов, прекрасно продаются «Библиотека „Мифологика“», серия «Масс-культура».

АК:Какие проекты считаете своей наибольшей удачей?

ИК:Таким проектом я считаю энциклопедию «Сакральная география» — это такой эпохальный труд, который, когда вся эта пыль осядет скандальная, останется как один из перлов такого рода. Тысячестраничная энциклопедия, которая рассматривает все сакральные места земного шара, с историей, археологией, литературной подоплекой. Важный труд, совершенно академический — огромная тысячестраничная книга «Beat-Generation», поэзия бит-поколения. Такого объема битников не переводилось никогда в истории русской литературы. Есть авторские проекты, которые пытаются проблематику демонизированную, наркотическую, существующую в современном обществе, вывести за ее обычный контекст. Как, например, энциклопедия под названием «ИСС» — «Измененное состояние сознания». Она рассматривает все, не только наркотические, но и медитативные, трансовые, традиционные технологии изменения состояния сознания, пророчества, прорицательства, их связь с современной физиологией мозга, с историей культуры. Как видите, авторские проекты носят академический характер.

АК:Что приносит самый большой доход?

ИК:Мы пользуемся самыми разными вещами, от известных имен литературных — типа Проханова и Лимонова, которых мы издаем, — до совершенно незаметных и не особо рекламируемых бытовых проектов, потребительских. Типа книги «Черная медицина», которая у нас уже приближается к стотысячному тираж, или «Техника атаки и обороны уличной и бытовой, без применения специальных приемов и умения». Такой учебник по правилам выживания: владение ножом, бутылкой, сломанными бытовыми предметами, если тебя, например, связанным загрузили в багажник автомобиля. Книжка отлично продается. В России очень насильственное общество, думаю, что огромное количество людей покупают ее просто так, на всякий случай, не собираясь никого ни убивать, ни спасаться, просто эта тема всех тревожит. Подобного типа скоро выйдет у нас книга «Езда без правил». Вот такие странные вещи приносят, может быть, наибольший доход. Но главная цель — все же издание гуманитарных монографий, энциклопедий по тем темам, которые обычно не мейнстримовые, но очень интересные и важные. Они остаются на периферии сознания, но нуждаются тоже в своем энциклопедическом увековечивании.

Известный российский поэт считает, что одна из главных задач современного искусства — противостоять узурпации интеллектуального пространства культурным мейнстримом.

Илья Кормильцев известен и в своей известности многолик. Для одних он прежде всего — автор текстов, написанных для суперпопулярной в конце прошлого века рок-группы «Наутилус Помпилиус». Для других — переводчик таких альтернативных общепринятым общественным вкусам западных авторов, как Ирвин Уэлш, Чак Паланик, Уильям Берроуз, Мишель Уэльбек. Для третьих — один из самых известных современных российских поэтов, далеко ушедший в своих сегодняшних стихах от «наутилусовских» текстов. Именно в этой ипостаси он недавно приезжал вместе с российскими поэтами Андреем Родионовым и Алиной Витухновской на поэтический фестиваль «Киевские Лавры — 2006». Книжная кофейня «Бабуин», где проходил поэтический вечер этих авторов, была забита до отказа. Андрей Родионов, которого часто называют поэтом-панком, брал публику сумасшедшим эмоциональным напором. Алина Витухновская — ненормативной поэтической лексикой. Илья Кормильцев, как и следовало ожидать, оказался самым серьезным из этой поэтической троицы. Ведь он не только свободный художник, но и главный редактор самого радикального российского издательства «Ультра. Культура». Иначе говоря, человек, для которого противостояние современному культурному мейнстриму в поэзии и искусстве в целом является не просто личной позицией, а продуманной стратегией. Об этом, о месте и роли поэзии в современном мире, беседовал с Ильей Кормильцевым корреспондент «Эксперта».

СС:Я хотел бы начать с самого простого вопроса: что такое современная поэзия? Не так давно все было ясно. Стихотворение, чтобы считаться таковым, должно было иметь некие вполне определенные признаки: сюжет (например, рассказ о событии или переживании), ритм, может быть, рифму. Очевидно, что эти критерии устарели. Что пришло им на смену?

ИК:Повозка, карета, автомобиль отличаются друг от друга, но сущность у них одна — это транспорт. Сущность поэзии остается одной и той же, независимо от того, насколько меняются ее технологии и формы. Поэзия — это способ трансляции. И в таком смысле она сильно отличается от художественной прозы, которая, так или иначе, является результатом наблюдений и размышлений. Проза обобщает опыт жизни, переживания, знание времени, истории, культуры, психологии, людских отношений, философии. Она более рассудочна и рациональна. Поэзия в самых лучших своих проявлениях — это чистая трансляция чего-то, относящегося к области сверхсознания, говорение. Нам всем известны древние истоки поэзии, ее тесная связь с шаманизмом, пророческим даром. Поэзия возникает в тот момент, когда произносятся слова, которые являются открытием для того, кто их написал. Проза очень тесно связана с личностью. Прозаик обычно может объяснить, на основании какого опыта или переживания он придумал те или иные образы или сюжеты. Поэзия в подавляющем большинстве случаев необъяснима для самого поэта. Читателей поэзия заставляет воспринимать вещи иначе, чем они воспринимались до того, как произошло соприкосновение с этой поэзией.