Илья Кормильцев - Non-fiction

СШ:Илья, как бы вы описали своеобразие вашего издательства?

ИК:Хотя мы и предполагаем публикацию художественных книжек, главный акцент будет на литературе non-fction. Первая выпущенная нами книга — тюремные дневники Эдуарда Лимонова. Специфика нашего издательства описана его названием — «Ультра. Культура». Мы будем издавать книги, затрагивающие не те темы культуры, которые находятся в центре внимания общественности, а рискованные, пограничные сферы, легитимность существования которых вызывает много вопросов. Все, что экстремально, маргинально, противоречиво, по нашему мнению, и представляет антропологическую проблему. К примеру, торговля хлебом критической проблемой не является, а торговля героином считается именно таковой. При этом торговля героином имеет гораздо более крупное значение в мировой торговле, чем торговля хлебом. Если говорить о легальном рынке, то по стоимости мирового урожая хлеб находится на пятом месте, а на первом месте стоит кофе — продукт, совершенно бессмысленный с точки зрения выживания, к тому же обычный легальный наркотик.

Я упомянул слово «маргинальный», оно мне очень не нравится. Ведь оно переводится как «находящийся на краю, на дне», то есть малозначимый. Маргинализация возникает в результате процессов знакового плана и в результате реальной весомости проблемы. Проблема может быть очень важной, но неприличной, отторгаемой, потому что в данном социуме она создает неразрешимое противоречие, поэтому ее стремятся вывести за пределы поля обсуждения. Понятием «маргинальный» у нас зачастую обозначаются некоторые явления, в которых заинтересовано гораздо большее количество людей, чем в тех вещах, которые гордо именуются мейнстримом.

Например, сколько человек читает книги, отмеченные премией Букер? Если реально оценить вес явлений, то настоящий мейнстрим — это водка, а Букеровская премия — явление маргинальное. У нас есть внутриредакционная шутка: название издательства превращается в аббревиатуру «УК». Наша специфика в значительной мере определяется именно этим сокращением.

СШ:Почему вы сориентированы в первую очередь на nonfction? Что вас не устраивает в художественной литературе?

ИК:Если говорить о переводной литературе, то процесс сейчас уже вовсю запущен и развивается по своим законам. В отечественной литературе я плохо разбираюсь, ею нужно специально интересоваться, листать толстые журналы, общаться с писателями. Я «иностранщик», я понимаю, как устроен процесс книгоиздания на Западе, как приобретаются права, как работают агентства и издательства. Как все это делается в России, мне не очень ясно.

СШ:Но вы ведь не только издатель, вы, наверное, и читатель?

ИК:И даже рецензент. Могу сказать, что ничего сногсшибательного за последнее время я не обнаружил. Умеренный интерес у меня вызвал Стогоff в момент его появления, больше, пожалуй, ничего.

СШ:Ваше издательство некоммерческое, как вы собираетесь решать финансовую проблему?

ИК:Ну что значит некоммерческое? При правильно организованной деятельности окупаемость можно обеспечить, работая и на узкую, но благодарную аудиторию. Рынок для подобного рода книжек существует, он не слишком велик, но имеет явную тенденцию к расширению. Существуют люди, постоянно обращающиеся к такой продукции, тут и элемент моды, но их количество прирастает. Об этом, к примеру, свидетельствует успех книжного магазина при «О. Г. И.».

СШ:Для возникновения издательства нужны были инвестиции, откуда они?

ИК:Наши инвесторы — из области большого издательского бизнеса, которые понимают, что этот сектор рынка нужно захватить и держать. Но удержать его силами крупного издательства невозможно, потому что он очень специализирован. Как показывает успех издательства «Ad Marginem», на этом сегменте лучше работать маленькому коллективу со специфическими интересами, вкусами и представлениями о мире. Мы реально смотрим на жизнь и не собираемся зарабатывать дикие деньги, пытаясь стать примером коммерческого успеха.

СШ:У вас есть конкуренты?

ИК:Мы начали игру на этом поле синхронно с несколькими проектами. Время покажет, кто лучше. Но этот сектор устроен таким образом, что на нем, как ни странно, достаточно легко организовать сотрудничество между издательствами и проектами. Здесь господствует другая энергия.

СШ:Какое сотрудничество вы имеете в виду?

ИК:Самое разное: взаимная раскрутка, общие акции, взаимная реклама, копродукционное сотрудничество и т. д. Это не тот рынок, на котором нужно друг друга давить.

СШ:Насколько я понимаю, у вас будет превалировать переводная литература?

ИК:Так получается потому, что глупо переделывать уже хорошо сделанное. Это относится в первую очередь к справочникам. Например, мы приобрели серию американских энциклопедий, которые, естественно, будем модифицировать и адаптировать к действующему здесь информационному полю. Странно было бы переделывать добротные справочники «100 запрещенных фильмов» и «100 запрещенных книг». Сейчас мы готовим интересный сборник. По материалу он переводной, по составлению и комментариям — это авторская работа. Это 800-страничная антология под названием «Анархия. Антология анархизма и левого радикализма второй половины 20 века». С книжки Лимонова мы начали серию «ЖЗЛ» — «Жизнь запрещенных людей», в которой в течение года выйдут биографии Тимоти Лири, Хью Ньютона, Чарлза Мэнсона, Луи-Фердинанда Селина и т. д. Мы откровенно пародируем знаменитую серию «ЖЗЛ»: если они представляли биографии мальчишей-плохишей, то мы обращаемся к жизнеописаниям настоящих Мальчишей-Кибальчишей.