Илья Кормильцев - Non-fiction

ВШ:Хорошо бы оные мерзости несколько расшифровать…

ИК:Да за одну чеченскую историю судить надо. И не политиков, а тупое, скотское стадо самовлюбленных москалей. За то, что ни одной повестки не было сожжено во времена Афгана. За то, что они сделали с марксизмом, наконец. Впрочем, я за уничтожение всех наций.

ВШ:Большевики уже пытались построить мир «без Россий, без Латвий» — получился, увы, совок. У Вас нет опасений, что «Империя» Негри и Хардта приведет к тому же в глобальном масштабе?

ИК:Ошибочный силлогизм: совок получился в силу отказа от интернационализма, а не наоборот. В силу того, что совок был Московским ханством в ином исполнении. В этом смысле историческая преемственность прерывалась (и то относительно) только в период 1917–1922 и 1991–1993. Остальное я воспринимаю как различные фазы одного и того же режима.

Ведущие:Ну что ж, продолжаем нашу программу, и наконец-то у нас в гостях автор большинства текстов группы «Наутилус Помпилиус», ныне главный редактор издательства «Ультра. Культура», поэт, писатель, переводчик и просто отличный собеседник — Илья Кормильцев. Встречайте! Здравствуйте, Илья!

ИК:Здравствуйте.

В:Немножко про вашу жизнь: каким вы были в школе?

ИК:Такая странная смесь ботаника и хулигана… Посередине такой — тихий омут, в котором черти водятся. То школу мы травили слезоточивым газом, то взрывы устраивали…

В:Успешно?

ИК:Победила дружеская ничья в конечном счете, потому что и школа стоит, и я жив.

В:Когда и кого вы ударили в последний раз и почему?

ИК:Последний раз в жизни мне пришлось драться с Михаилом Козыревым по поводу расхождения во взглядах на структуру медиа- и шоу-бизнеса в рамках постсоветской России.

В:Такой вопрос еще по поводу кухни. Что получается на кухне готовить лучше всего?

ИК:Дело в том, что я увлекаюсь кулинарией на протяжении 15 лет…

В:Самое любимое блюдо какое тогда?

ИК:Я люблю две такие противоположности: с одной стороны, экзотические пряные кухни типа бенгальской или южноиндийской, с другой, я люблю такие простые сочетания типа водка-капуста. Могу сказать только одно: я очень люблю кухню, считаю, что я в ней довольно неплохо разбираюсь, и в общем думаю, что могу работать ресторанным обозревателем вполне приличного журнала, хотя мне в силу загруженности все реже и реже удается развлекаться подобными вещами. Дохожу даже то такого унижения, что заказываю take-away или пищу с доставкой, но в принципе для меня это бездонная пропасть морального и нравственного падения, как для человека, который умеет готовить сам…

В:Последний каверзный вопрос. Что бы вы хотели услышать у себя на похоронах, какую песню?

ИК:Я бы честно говоря, хотел бы как-нибудь обойтись совсем без похорон. Я недавно прочитал у Берроуза, что большинство людей избегает мысли о своей смерти, да?

В:Естественно…

ИК:Как раз неестественно. Потому что зачем избегать мысли о том, что неотвратимо? И поэтому для них она почти всегда оказывается неожиданностью. Берроуз пишет, что для того, чтобы победить смерть в этом отношении, надо самому себе придумать ее. Я понял, что должен в 78 лет, катаясь на яхте, исчезнуть во время шторма. То есть тело не будет найдено.

В:Ладно, давайте вернемся к группе «Наутилус Помпилиус». Все-таки по прошествии лет можно что-нибудь досказать по этому поводу. Почему все-таки расстались с Бутусовым?

ИК:Честно скажем, что это по большей части его инициатива. Поэтому, наверное, и вопросы надо задавать ему.

Очевидно, он просто устал. То есть ему просто надоело в очередной раз с собственной жизнью, он пытался уйти от себя… По большому счету ничего у него из этого не получилось. Потому что одна группа, другая группа — какая разница? Не стал же он художником-аниматором в результате этого, или виноделом, или чем-нибудь другим. Я считаю, что он больше потерял, чем приобрел, я ему всегда в лицо говорил, что зачем стоило дрова ломать? Тексты у Славы какие были в «Наутилусе», такие в принципе и остались, он всегда пытался быть таким слегка ироничным романтиком…

В:«Гибралтар, Лабрадор…»

ИК:«Гибралтар, Лабрадор» — это не его текст, это из кавер-альбома на стихи Гуницкого, который сотрудничал с «Аквариумом» в «Треугольнике» и прочее…

В:Когда-нибудь возможно возобновление отношений на этом уровне?

ИК:Мы как бы обсуждаем этот вопрос раза три-четыре в год, но ни разу это еще не пересекло черты, отделяющей трындеж от реальных действий. Я думаю, каждый из нас достаточно неплохо себя чувствует в той деятельности, которой он занимается сейчас. Нужно сделать над собой некое сверхусилие, чтобы снова этим заняться, да и территориально…

В:А многие бы хотели, чтобы сверхусилие свершилось… Но мы тем не менее через несколько минут поговорим о том, чем сейчас занимается Илья Кормильцев, насколько он успешен в своем деле.

Мы продолжаем наш разговор с Ильей Кормильцевым, автором большинства текстов группы «Наутилус Помпилиус», ну а ныне — главным редактором издательства «Ультра. Культура». Вот, собственно, про это издательство и хотелось бы поговорить… Насколько я понимаю, Илья, издательство, видимо, скандальное. Так ли это, на ваш взгляд?

ИК:На мой взгляд это совершенно не так…

В:С чего все начиналось?

ИК:Оооо!.. Начиналось с того, что после окончания музыкальных приключений я очень долго думал, чем заниматься. Стихийно сложилось так, что я начал заниматься переводом. Естественно, у меня были свои специфические интересы, которые формировались еще в «Наутилусе» в какой-то степени. В результате этого я начал заниматься, познакомившись с Алексом Керви, такой специфической литературой… Сейчас вот определились с этим, начали называть на Западе это underground literature, это в плане восприятия человеком мира…

В:То есть, насколько я понимаю, литература далеко не для каждого.

ИК:Литература вообще не для каждого по определению. Следует провести разницу между литературой и текстом для чтения.

В:А откуда начинается литература?

ИК:Я вообще убежден, что искусство никогда не бывает адресовано «всем людям» и даже большинству людей. Искусство — это определенная среда, которая излучается мутацией сознания, поэтому и интересует тоже мутантов, то есть тех, кто хотел бы изменить свою модель поведения в обществе. Детектив, сериал — это все мантры, которые нужны среднему человеку, чтобы глушить сомнения в том, что этот мир таков, каким он ему кажется. Потому что для среднего человека перестать в это верить — это деструкция, потеря вообще всего.