Павел Кравченко - Интервью с инвестором

– Какими видами спорта, кроме шахмат, вы занимаетесь?

– Я вырос в Златоусте – столице лыжного спорта, поэтому люблю ходить на лыжах. Играл в большой теннис. При любой возможности плаваю в бассейне, занимаюсь оздоровительной гимнастикой, немного играю в баскетбол.

– Ваше мнение относительно поединков в шахматы между человеком и ЭВМ? Человек в принципе может обыграть машину?

– В принципе может, но шахматист должен быть в отличной физической форме, а подготовка к такому матчу должна проходить на уровне подготовки к чемпионату мира. Сложность проблемы игры с компьютером в том, что при достижении ЭВМ определенного уровня этот уровень машина сохраняет и днем, и ночью. У человека даже во время одной партии спортивная форма может изменяться, не говоря уже о целом матче. Отмечу также проблему психологической устойчивости человека. Сегодня шахматисты соглашаются играть с компьютером в неравных условиях. И это мне вообще непонятно. Считаю, что у компьютера необходимо изымать информационную базу. ЭВМ с высоким игровым уровнем имеет базу с определенным количеством сыгранных партий. Другими словами, в память компьютера заложены все достижения человечества в шахматной игре. Когда гроссмейстер проигрывает компьютеру, создается впечатление, что компьютер умнее человека, а это вовсе не так, это принижает уровень спортивных шахмат. Словом, ситуация оборачивается не в пользу человека. Совсем недавно, например, Адамс проиграл компьютеру с разгромным счетом – 0,5 на 5,5, а ведь сегодня Адамс входит в десятку лучших гроссмейстеров мира. Это негативная тенденция. Но есть и более тонкие вопросы: какие часы считаются судейскими – компьютерные или часы оператора. Чтобы сделать ход, необходимо потратить время. У меня это занимает полсекунды, а компьютер делает это автоматически. Например, если осталось две секунды, то машина успеет сделать ходов десять, а человек не более двух.

– Анатолий Евгеньевич, все ли вас устраивает в мировом развитии шахмат?

– Мне не нравится, как это все происходит. Есть необратимые процессы. Не выдерживает никакой критики система чемпионатов мира, существующая уже лет восемь. С внедрением компьютеров изменились формы и методы подготовки к соревнованиям. Шахматистов уже не так интересует глубина замыслов, в мое время они более тонко оценивали позиции. У нас применялись другие методы и формы подготовки. В рамках одного дебюта разрабатывались новые концепции, которые мы отстаивали на основе его конкретного анализа. А сейчас, если спросить гроссмейстера, что такое концепция, то мы вряд ли получим правильное толкование этого понятия.

– Можно ли утверждать, что раньше шахматы были искусством, а сейчас стали только спортом с конкретным результатом?

– Наверное, да. Сейчас и отношение к шахматам другое. Был, например, случай в Линаресе (Испания), когда Каспаров взял обратно ход в партии с Юдит Полгар, что по правилам запрещено. Судья сделал вид, что ничего не заметил. Случилось и случилось: Каспаров всегда умел навязать своих судей организаторам международных турниров. Но группа документалистов, снимавших игру, записала этот конфликтный момент на видео.

– А Каспаров знал, что партия пишется?

– Нет, не знал и сначала поспешил обвинить Полгар в том, что она все это выдумала. Тем временем документалисты, вернувшись в Мадрид, занялись отснятым материалом. На пленке отчетливо было видно, что Каспаров действительно взял ход назад. Я стал свидетелем обсуждения этого инцидента. Организатор турнира запретил показывать отснятый материал, но приватно его показывали. Гельфанд, безумно боявшийся Каспарова, категорически отказался смотреть видеозапись. Почему? – «Ведь тогда же придется высказывать собственное мнение!» Когда пригласили Бареева, тот сразу спросил: «Если Каспаров взял ход назад, изменят ли результат?» Но результат сохранится, так как Полгар вовремя не подала протест. Бареев ответил: «Ну а зачем тогда что-то смотреть!?» Случай вопиющий! Ни один чемпион мира никогда не брал ход назад, тем более в партии с женщиной.

– Занимаетесь ли вы благотворительностью?

– Занимаюсь и достаточно давно. Вот уже 25 лет являюсь президентом, (а раньше председателем) Фонда мира. В СССР это была крупнейшая благотворительная организация, более состоятельная, чем Красный крест. Учредителями этого фонда, созданного в 1961 году, были общественные организации: Комитет солидарности стран Азии и Африки, Комитет защиты мира, Комитет советских женщин и Комитет солидарности со странами Латинской Америки. Мало кто знает, что именно на деньги Фонда мира иностранные студенты из стран Азии, Африки и Латинской Америки обучались в СССР. Министерства социального обеспечения и здравоохранения ни разу не обнародовали тот факт, что система патронажных сестер в СССР полностью финансировалась из Фонда мира. Эти министерства были лишь исполнителями этой и других не менее грандиозных программ. На деньги Фонда были построены реабилитационные центры, санатории для воинов-афганцев в Краснодарском крае, Одесской области. Фонд мира финансировал программу выпуска современных протезов: помог институту имени Семашко полностью переоборудовать линию. Нами был создан банк данных по потерям во Второй мировой войне, а это более 24 миллионов дел. Сегодня уже издана 1662 «Книги памяти». При публикации материалов был использован наш банк данных.

– Фонд Мира – открытая организация для поступления денежных средств со стороны юридических и физических лиц?

– Да, открытая.

– Какой оборот в 2006 году?

– Практически никакой. Нет поступлений. Есть партнерские организации, перечисляющие определенные средства. Российские бизнесмены, как правило, создают «карманные» фонды, которые обслуживают исключительно интересы учредителей. В последнее время ситуация несколько улучшилась, но не настолько, чтобы можно было говорить о каком-либо серьезном прорыве в данном направлении.

– Помогают ли власти вашему Фонду?

– Нет, не помогают. Российские власти считают, что благотворительные организации не нужны, поскольку государство, по мнению чиновников, сегодня способно закрыть все вопросы. Мы сталкиваемся с полным невежеством власть имущих в данной области.

– Может быть, власти боятся, что средства будут разворованы?

– Это российский менталитет. Если что-то где-то случается, решение одно – перекрыть кислород всем, вместо того чтобы разобраться в проблеме и наказать виновных. Зачем же честным людям выкручивать руки? В России принят Закон о благотворительности, но лучше бы его не было. Положительные статьи из закона исчезли, осталась отчетность, для которой необходим целый штат сотрудников. А их в общественных организациях нет. Поэтому закон получился анти-благотворительным, его просто нужно отменить. В соответствии с нормами закона пришлось исключить из нашего устава пункт о благотворительности. Мы стали просто общественной организацией. Требования закона бредовые. Например, если мы получаем гуманитарную помощь, то для освобождения ее от пошлины нам необходимо предоставлять отчетность вперед. В комплект документов должен входить перечень организаций, куда направляется помощь, а также письма от организаций, подписанные представителями муниципальной власти, мэром или его заместителем. Как заполучить эти подписи, если никакой помощи еще не поступило? При штурме Грозного в первую чеченскую войну бывший тогда министром обороны Грачев вслед за танками послал в атаку морскую пехоту. В московский госпиталь поступили 18 сильнообожженных морских офицеров. Госпиталь оказался не готов к такому развитию событий и обратился за помощью к нам в Фонд. В течение нескольких часов мы поставили необходимое количество препаратов, чтобы оказать помощь раненым офицерам. Все было сделано в срочном порядке. За нами оперативность, а для чиновников на первом месте документ с подписью.