Павел Кравченко - Интервью с инвестором

– Помогает ли ваш авторитет решать проблемы Фонда мира?

– В какой-то мере. Многие признают, что только благодаря моему авторитету в 1992 году удалось сохранить Фонд мира. Тогда на последнем съезде все 15 представителей союзных республик единогласно решили остаться. Даже прибалты из него не вышли. Было доверие. Я никого не обманул. Средства разделили пропорционально поступавшим взносам. И все остались довольны. Для вновь созданной организации мы выделили лишь небольшие средства.

– Что нужно для успешной работы?

– Дисциплина, целеустремленность, уверенность. Желательно талант. Умение подчинить малое главному и умение работать самозабвенно, забывать и о сне, и об отдыхе. Например, в шахматах, когда партия откладывалась, спали максимум 3–4 часа. Шахматы приучили меня работать и в выходные, и в праздники. Раньше было три игровых дня и один выходной. Когда я в Москве, то приезжаю в Фонд в субботу и воскресенье. Я работаю все дни недели. Спорт учит многому: как подходить к работе, как решать текущие задачи.

– Что для вас деньги и какое место они занимают в вашей жизни?

– Деньги – это свобода выбора и независимость в первую очередь. Например, в спорте. Одно дело, когда выступаешь для заработка, и совсем другое дело, когда есть уверенность в завтрашнем дне и хорошая физическая форма. Все гроссмейстеры поняли это. В СССР все получали зарплату. Я например, получал как капитан сборной страны и как выдающийся спортсмен – 500 рублей. Это без призовых. Такую зарплату в СССР получали 4–5 выдающихся спортсменов. В 1977 году сделали зарплаты разного уровня, начиная со 120 рублей. Многие говорили: не нужна мне ваша зарплата, отпустите на турнир, я заработаю больше. Хорошо было говорить. Все понимали, что зарплата все равно останется, лишь бы пустили на турнир. И вот пришло другое время. Гарантированных зарплат нет, а необходимо играть в турнире и зарабатывать деньги. Иначе есть будет нечего. Это совершенно другая ситуация. Сейчас стипендию получают только члены сборной России. Во всем мире признали, что система финансирования спорта СССР была одной из лучших в мире. Теперь многие страны стали на нее переходить, тогда как мы от нее отказались.

– Расскажите, пожалуйста, о шахматной короне за победу в чемпионате мира. Правда ли, что она вся в бриллиантах и стоит миллион долларов?

– Никакой шахматной короны как таковой не существует. Чемпион мира всегда награждался лавровым венком. До определенного времени чемпионы мира награждались золотыми медалями. Все изменилось с приходом Илюмжинова. Сейчас медали из сплавов, как в других видах спорта. Что касается призовой составляющей, то она зависит от спонсоров. Всегда объявлялся конкурс на право проведения чемпионата мира: начиная с матча с Фишером и заканчивая матчем с Каспаровым. На матч с Корчным поступили заявки из 7 стран, а призовой фонд был от 500 до 750 тыс. долл. США. В 20-е годы Ласкер за согласие участвовать в матче с претендентом на шахматную корону получил 500 тыс. долл, в пересчете на сегодняшний курс. Максимальный призовой фонд у меня планировался с Фишером в 5 млн долл. США в 1975 году. Матч не состоялся. Профессиональный бокс должен быть нам благодарен. Собранные деньги были использованы на матч между Мохаммедом Али и Джо Фрезером. Это первый самый крупный призовой фонд в профессиональном боксе – 10 млн долл. США (пять из них наши и пять собрали дополнительно). Если говорить о шахматах в нашей стране, то из-за непродуманных действий функционеров из ФИДЕ, плохого менеджмента, неправильно выбранной стратегии развития на время был потерян интерес к шахматам. Происходила девальвация шахмат как вида спорта. Нет новых имен, ставших известными всему миру. В мире знают Корчного, Карпова, Фишера, Каспарова, то есть всего несколько человек.

– Может ли хороший менеджмент исправить ситуацию в Международной шахматной федерации?

– Вряд ли. Это сложно сделать, так как упущены время и инициатива. Единственная возможность наверстать упущенное – массовый приход шахмат в школы. Только за счет массовости произойдет возрождение шахмат как вида спорта. Спасение российской шахматной школы – в массовости. Но улучшение ситуации в России все же просматривается. Сейчас, например, Томск стал одним из шахматных центров. Они уже второй раз подряд выиграли кубок Европейских чемпионов среди клубных команд. Неплохо обстоят дела в Красноярском крае, Ханты-Мансийске. Для развития шахмат в школе нужны инвестиции. В штате Техас, в маленьком городке Линдсборг, моя школа получила грант на развитие шахмат в размере 260 тыс. долл. США.

– Вы занимаетесь инвестированием?

Инвестирование – сложная область, требующая профессионального подхода. Мне кажется, что только один из миллиона в долгосрочном плане может этим заниматься и сохранить деньги. Случайные результаты возможны у тысячи, но в конечном итоге это приведет к разорению или потере начального капитала. Для России это все новое. Когда люди, получающие определенные деньги, начинают играть с акциями, считая, что они могут все, то я этого не понимаю, поскольку бизнес в России непредсказуем. На первый план я ставлю порядочность и знание партнеров. Одному делать такой бизнес достаточно сложно. Необходимы знания и опыт. Известно много примеров, когда перспективный бизнес разваливался или заканчивался выяснением отношений и перестрелками. Желающих войти в эту область в первую очередь должна волновать безопасность – личная и моральная. Иметь проблемы и разборки – это большое напряжение. У меня такое уже было. Безобразное явление – рейдерство процветает в современной России. Происходит сращивание криминала с чиновниками, правоохранительными органами и судебной системой. Коррупция поразила многие сегменты российской экономики.

– Если вам предложат заняться интересным бизнесом, но у вас не будет уверенности в партнерах, то вы откажитесь от такого бизнеса?

– Откажусь. На первом месте партнеры, на втором – бизнес. Моральные устои пошатнулись во всем мире. Даже в шахматах бывали случаи, когда объявленный призовой фонд не выплачивался. Например, в США нет такого понятия, как «ударили по рукам». Сначала скрепляется подписями документ, и только потом начинается действие.

– Инвестируете ли вы в акции корпоративных компаний?

– Акции не покупаю. Этим должны заниматься профессиональные участники.

– Приходиться ли вам самостоятельно принимать инвестиционные решения?

– Я могу их принимать только тогда, когда хорошо разбираюсь в бизнесе. Например, у меня совместный бизнес в Туле по созданию новой модели малогабаритного автомобиля «Мишка». Я председатель Совета директоров компании. В 2007 году должны появиться первые автомобили. Будут представлены молодежные модели, машины для инвалидов и другие модели. Это сборочное производство. Мои основные партнеры – компания «СИБУР» и завод двигателей в Мелитополе. В перспективе – «Фольксваген». У нас хороший запас прочности. Китайцы объявили стоимость автомобиля аналогичного класса – 5500 долл. США. Сейчас главное – качественно собрать первые автомобили, которые будут превосходить китайские. С точки зрения соотношения цены и качества у нас пока нет серьезных конкурентов. После прекращения выпуска автомобилей «Ока» в России не производят машины для инвалидов. В нашем модельном ряду они присутствуют.