Павел Кравченко - Интервью с инвестором

– А сколько вы времени тратите?

– К сожалению, мало, занимаюсь два раза в неделю. Для меня это вообще мало, я просто сужу по себе, потому что мне попадались такие замечательные педагоги, которые во мне принимали участие действительно 24 часа в сутки. Они думали обо мне, они думали о том, как я сплю, как я ем, как я провожу свободное время. И получилось то, что получилось. Для меня это было просто наслаждение. И когда мне говорили: «Ты где работаешь?», я говорила: «Я не работаю, я пою в Большом театре». Я не могла и до сих пор не могу произнести слово «работать» применительно к сцене. Зато сейчас я именно работаю в институте. Пожалуй, лучше сказать: «Я служу в театре». Потому что это слово для меня уважительное – служба. Но не работа. Работа – это когда человек стоит у станка и что-то вытачивает, детали какие-то. Или работает молотом каким-то. Даже о таксистах я не могу так сказать, потому что это, на мой взгляд, тоже творческая профессия. Он может везти так человека по улицам, что и не захочется выходить из машины, может что-то комментировать или просто хорошо молчать. Тоже приятно. А не в меру говорливый попадется либо дурно пахнущий – тоже останутся «неизгладимые впечатления». Ты должен выйти из машины и подумать: «Как здорово он ведет машину, плюс ко всему какой приятный человек!» Вот что такое искусство вождения. И во всем так.

– А сколько у вас учеников?

– Пока три.

– Вы их взяли и будете вести?

– Я должна довести их до пятого курса.

– Значит, пять лет вы будете со своими учениками, будете за ними наблюдать?

– Да. Наблюдать, помогать, учить.

– Интересно, можно как-то количество увеличить или есть какие-то ограничения?

– Ну, можно, конечно. Правда, это институт ГИТИС, который так загружает студентов, что до вокала они еле добираются!

– А для них это не основной предмет?

– У них основное – это актерское мастерство плюс вокал. Я предполагаю, что актерскому мастерству, хочешь не хочешь, они научатся, желая быть на курсе у того мастера, который им нравится. Вокалу же надо учиться поболее. Того времени, которое им выделяют, на мой взгляд, недостаточно. Ну, это если по большому счету, а я вообще принимаю жизнь по большому счету.

– А учеников вы себе сами отбираете или просто так сложилось?

– На данный момент так сложилось. Меня, можно сказать, «заманили» – у меня на курсе практически одни из лучших голосов, понимаете? А я считаю, что заниматься нужно с человеком или с людьми, у которых есть данные, а не выжимать из них что-то. Зачем плодить серость?

– Я согласен, если человек не может петь…

– К примеру, никто из начинающих певцов изначально не прочил себя в «артисты» хора. Все хотели стать солистами. Подумайте, какая у них изломанная судьба, и когда выходит певец, который всеми правдами и неправдами попал на сцену Большого театра в качестве солиста, неважно поет и мучается. Представляете, сколько там народу сзади стоит и думает: «Ну куда его выпустили – у меня в тысячу раз лучше голос, чем у него!» Я всегда это помнила, мысленно ставя себя на их место. Смею себя тешить надеждой, что они это чувствовали, уважали и любили меня.

– Если я правильно понимаю, на сегодняшний момент ваше единственное занятие – преподавание?

– И да, и нет. Я периодически выступаю в концертах, но это уже разовые выступления…

– Когда придет приглашение?

– Приглашают очень много, не хочу лукавить, но у меня просто по состоянию здоровья не получается…

– Наверное, когда юбилей или какие-то близкие люди просят…

– Почему? Просто в смешанных концертах.

– В простых концертах?

– Да, это нормально. А если я, например, сейчас захочу спеть сольный концерт? Мне кажется, многие концертные залы Москвы предложат мне свою площадку, и я, возможно, даже не должна буду за аренду платить! А может, я ошибаюсь, и это мои мечты?.. К сожалению, я просто по состоянию здоровья сейчас не могу себе это позволить, и в частности, из-за Чарлика. Он уже года три не дает мне спать, кашляет, просыпается, падает, теряет сознание, я должна его вывести в туалет. Старикашка уже. Почти 16 лет. Бросить же его невозможно. Любим очень. Так что у меня сон без сна. Сон-греза.

– Тамара Ильинична, у вас есть любимый певец или певица?

– Вы знаете что, у меня их много, но я не могу сказать, что вот я от кого-то, так сказать, сошла с ума и стала петь. Такого не было. Мне нравились многие. Начиная с детского впечатления от Лолиты Торрес, которая в кино сыграла и спела так, что я вообразила, что я тоже Лолита Торрес. Это был фильм «Возраст любви», который свел с ума весь бывший Советский Союз. Я увлеклась Марио Ланца в «Великом Карузо». Это все то, что было доступно советскому зрителю и слушателю. А потом в моей жизни появилась Мария Каллас… И вот так я росла в собственных привязанностях и расширяла диапазон своих любимых артистов. Но подражать я никому не подражала, кроме Лолиты Торрес, и то это в детстве было. А потом уже прорывалось, так сказать, то, что мне было дано.

– А из современных кто нравится?

– Мне очень нравится Анна Нетребко, Рене Флеминг…

– В какой стране наиболее сильная школа пения?

– На мой взгляд – в Италии. Там не только школа пения, там природа, климат, там поет, наверное, каждый второй.

– Там море, воздух…

– Ну почему море? Море у нас тоже есть, и не одно. Нет, там язык, артикуляция, фонетика языка провоцирует на правильное красивое открытое и сумбрированное, когда надо, пение. Я поклонница итальянского пения.

– Хорошо, Италия, а на втором месте?

– Нет, ну зачем же второе место кому-то отдавать.

– А Россия?

– Россия и Мусоргский – это драма плюс пение, я бы так сказала, потому что это все непосредственно связано с глубиной музыки, с нашей с вами судьбой. Там больше увлечены голосоведением, кантиленой, артикуляций и иногда «подключают» сердечко. А у нас сначала подключают сердечко, а потом уж начинают петь, если по-настоящему, начиная с Федора Ивановича Шаляпина, который до мурашек пробирал. А там могут поразить своей потрясающей техникой. И не только итальянцы, но и испанцы, немцы.

– Если можно, несколько личных вопросов. Ваша детская мечта?

– А я уже про нее говорила, она практически осуществилась.

– Какими видами спорта вы увлекаетесь?

– Сейчас никакими.

– А раньше?

– Раньше и коньки мне нравились, и лыжи, и даже в баскетбол играла.

– А волейбол?

– Пальчики выбила и коленку, и на этом все закончилось. И баскетбол по этому же поводу закончился.

– А теннис не нравится?