Литературная Газета - Литературная Газета, 6607 (№ 29/2017)

Останься я на лето в интернате, кто из воспитателей взял бы на себя ответственность отпустить меня в такой поход?

А то, что нас родители на летние каникулы устраивали на работу – это хорошо: мы, трое старших, выросли трудоголиками. Брат Лёня окончил мореходное училище и до ухода на пенсию работал радистом на кораблях торгового флота, побывал во многих странах мира. Старшая сестра Ольга окончила педагогическое училище, потом институт, до сих пор работает учителем физики и математики.

Я ни в чём родителей не виню. Им вой­на жизнь искалечила.

Самым трудным было время в сельскохозяйственном техникуме в Галиче, куда я поступила в 1966 году. Из одежды у меня были только демисезонное зелёное пальто, похожее на шинель; школьная форма – коричневое платье, у которого пришлось отрезать рукава, потому что они на локтях продырявились, – и резиновые сапоги. Носки быстро износились, и я ходила на занятия из расположенного на окраине общежития зимой в резиновых сапогах на босу ногу.

Я неплохо играла в баскетбол, меня зачислили в баскетбольную команду. На тренировки ходила в когда-то синем, вылинявшем до серого, тонком хлопчатобумажном трико, зашитом на коленках. Однажды физрук сказал: «Если ты ещё раз придёшь в этом костюме, я поставлю тебе двойку по физкультуре. Ты позоришь всю команду».

Ни в чём другом прийти я не могла, у меня просто ничего больше не было, мне поставили двойку и лишили стипендии. Это была катастрофа.

– Когда вы написали свои первые стихи?

– В пятом классе, в одиннадцать лет. Позже, когда накопилось с десяток стихотворений, послала их в районную газету. Их опубликовали, и это была моя первая публикация. Когда училась в техникуме, посылала стихи в областную молодёжную газету, но под другими фамилиями, потому что стеснялась однокурсниц. Напридумывала кучу псевдонимов. Самым огорчительным было то, что на адрес общежития приходили переводы с небольшими гонорарами. Стипендии катастрофически не хватало, но получать переводы не могла: у меня была своя, непридуманная фамилия.

В семидесятых годах в журнале «Советский Союз» был фотоочерк обо мне. Я уже работала в совхозе главным агрономом. Снимки делал Виталий Арутюнов, а текст писал Мелик Карамов. Обо мне в те годы много писали, я, что называется, «зазвездилась», а Карамов приземлил: «Это работа журналиста – из дерьма делать конфетку, и я, конечно, сделаю, раз меня послали, но ты знай – нет в тебе ничего такого, о чём стоило бы заявлять на целый мир».

Как я ревела от обиды, как я его ненавидела. Но прошли годы, я многое поняла и о своих стихах сорокалетней давности могу теперь судить непредвзято: хороших стихов было мало, да и в роли агронома я себя ничем особенным не проявила.

– С повестью «Запашка» вы стали лауреатом Всесоюзного литературного конкурса, а за труд на сельской ниве орден «Знак Почёта» получили. Это завидные успехи.

– Первая книжка у меня вышла в 1977 году, и через два года приняли в Союз писателей. Мне было 27 лет. Но потом сельского хозяйства в нашей деревне не стало. Трудно назвать день и час, когда в конкретном селе не стало сельского хозяйства. Умирание длилось долго. Примерно десять лет сокращались поголовье и посевные площади. Десятки тысяч гектаров пашни в районе утрачены безвозвратно.

Я, агроном, стала работать в районной газете, ходила туда за десять километров пешком. Не от работы, а от ходьбы уставала. Домой вернёшься – вторая смена начинается. И сейчас, в свои 65 лет, работаю так, что односельчане мою занятость считают ненормальной.

Три года возглавляла Костромскую областную писательскую организацию. Консультировала, рецензировала, редактировала первые книги молодых литераторов. Вела литературную страницу в областной молодёжной газете. Одну колонку ввела для начинающих и назвала: «Литературный ликбез». По названию колонки молодые остроумные борзописцы за глаза стали звать меня Литбесом. Я не обижалась.

Сейчас я ничего не пишу. Осела у себя в Аносово, выращиваю саженцы на продажу. Наёмных работников у меня нет, всё делаю сама, буквально вручную, поскольку техники тоже нет. Держу уток, гусей, кур, козу, кошку и собаку. Выжить нелегко. Если бы не получала пенсию, то на доход от земли и подворья не прожила бы. Не могу лишить жизни птицу за то, что она вышла из продуктивного возраста. Мои пернатые пенсионеры становятся обузой, кормить их накладно, но я ничего не могу с собой поделать.

Конечно, производительность моего хозяйства невелика, хотя работаю на пределе сил. В среднем продаю около 300 саженцев в год – главным образом – яблони. В моём саду более 80 сортов яблоневых деревьев. В небольшом количестве выращиваю посадочный материал груши, винограда, смородины, крыжовника, фундука, жимолости, клубники, сливы, алычи. Плоды и ягоды для меня являются как бы побочной продукцией, которую тоже продаю, иногда её бывает довольно много.

За саженцами ко мне приезжают на дом. Даю попробовать плоды с дерева, чтобы определились с сортом, разрешаю выбрать саженец на грядке, какой глянется. Я сначала проверяю сорт на пригодность к выращиванию именно в наших климатических условиях и только потом, убедившись в его пригодности, предлагаю на продажу. Не могу похвастать высокой рентабельностью, потому что сортоиспытание – дело затратное. Но я Водолей по гороскопу, а Водолеи по своей натуре экспериментаторы. Без сада я умерла бы от тоски.

В детстве мечтала иметь дом, сад и лошадь. Лошадь у меня была много лет, теперь её содержание мне не по силам. В детстве очень хотелось яблок, теперь у меня яблок видимо-невидимо. Устаю до изнеможения, но чувствую себя счастливым человеком.

Беседу вёл Владимир Смирнов

P.S. «Осенью десятки плодовых деревьев в моём саду ломятся от урожая. Кормлю яблоками коз, их хватает на всю зиму. Не выбрасываю семена. Собираю их и выношу за деревню. Сею яблони, сливы, груши по краям заброшенных полей, столь же невостребованных, как деревня с её последними стареющими жителями. Сею с мыслью: свидетельствуйте! Скоро ни деревни, ни меня не станет. Вопреки законам бытия не своей рукой, а вашей веткой я протягиваю яблоко зашедшему случайно в эти места путнику. Свидетельствуйте, что здесь жили люди». Я дочитываю книгу Иноземцевой и почему-то думаю, что кто разводит на земле сады, тот готовит себе место в райских кущах.

Мирискусница

Искусство / Штрих-код / Эпоха

Художница любила театральное закулисье

Фото: Агентство Москва

Теги:Зинаида Серебрякова , выставка

В Третьяковской галерее подходит к концу ретроспектива художницы Зинаиды Серебряковой