Газета Завтра - Газета Завтра 33 (1237 2017)

К сожалению, ложных сенсаций в первую чеченскую войну было много, и они никем не опровергались. Отсюда живучесть мифов про несостоятельность и бездарность российской армии. Несмотря на правдивый телефильм А. Сладкова о майкопской бригаде. Или ещё пример. Иностранные журналисты с подачи дудаевцев готовились (в очередной раз) обвинить военных лётчиков в расстреле мирных жителей в горных сёлах. Ночью на окраине и в центре нескольких сёл боевики выставили самодельные фугасы, начинённые якобы отравляющими веществами. При пролёте наших "бомберов" взорвали их. Даже "тела" пострадавших от "варварской бомбежки" сумели притащить.

Оператору О. Дубинину удалось заснять всю эту бутафорию. Мы оперативно подготовили репортаж для центральных телеканалов, предварительно записав синхрон Трошева. Он подробно рассказал о провокации. И лётчики подтвердили. Скажите, вам ничего не напоминают недавние события в сирийском Идлибе?

Увы! Подобные разоблачения носили эпизодический характер. Зачастую действовали лишь запретительные меры по отношению к прессе. Как со стороны командования, так и пресс-центров силовых структур. Что говорить, если офицеры управления информации и печати Министерства обороны РФ в Чечне бывали редко? Пресс-секретарь министра Е. Агапова сопровождала его лишь во время прилётов на военную базу. А штат сотрудников пресс-центра СКВО составлял всего четыре человека, включая гражданского технического специалиста.

Труд честных военных газетчиков, начиная с "Красной звезды", окружных изданий, репортёров телестудии МО и СКВО ценили в войсках группировки. Но он был мало заметен в сравнении с ведущими центральными газетами (не всеми, надо признать), где чеченские события подавались предвзято и тенденциозно. Главными героями публикаций становились правозащитники, политиканы и откровенные проходимцы, наживавшиеся на войне. Только не солдат, вынесший на плечах всю тяжесть. Он всегда расплачивался за просчёты политиков ценой своей жизни.

Для сравнения вспомним те же девяностые годы, когда натовцы проводили различные наземные операции в Югославии. Во всех случаях общественность готовили к тем или иным мероприятиям, проводилась массированная атака СМИ на умы людей. Со всеми журналистами велась адресная и детальная работа: им предлагалась тщательная подобранная фактура, целенаправленная информация. Не случайно, к примеру, только в Косово каждый десятый из состава миротворческих сил занимался исключительно информационной деятельностью! Они организовывали работу представителей СМИ и сами регулярно выступали в печати, на радио и ТВ.

Высокие чины, отвечающие за информационную политику в нашем государстве, в том числе и в силовых ведомствах, не смогли одолеть М. Удугова. Вполне разделяю неутешительные выводы специалистов о провале в информационной войне. В новогоднюю ночь российская армия захлёбывалась в крови, штурмуя Грозный, а на экранах телевизоров шло гулянье и веселье. Даже национальный траур по погибшим не объявили. Великая Отечественная народ сплотила, а первая чеченская разделила наше общество пополам.

Генералы и четвёртая власть

Бытует мнение, что генералы боялись или сторонились прессы. В советские времена высшая армейская каста находилась вне критики. Трудно себе представить, чтобы в центральных газетах, не говоря уже о военной печати, подвергся критике командир дивизии или, не приведи господь, командующий войсками округа. Если только командир полка или рангом ниже. Однако в период перестройки ситуация кардинально изменилась. Стоит лишь вспомнить разоблачительные, даже язвительные статьи о людях в лампасах в журнале "Огонёк" или в газете "Московский комсомолец". Хотя, надо признать, подобные публикации носили нередко конъюнктурный характер и далеко не всегда были достоверными. В период развала страны только ленивый не критиковал генералитет. Были и такие времена, когда офицеры стеснялись надевать форму в публичных местах.

Закончилась перестройка, началась перестрелка. На пространстве бывшего СССР один за другим вспыхивали конфликты, именуемые горячими точками. Вскоре запылал и Северный Кавказ. Тенденция негативного отношения к армии сохранилась. Более того, приобрела новый размах. Подогреваемая многими представителями СМИ, всевозможными правозащитными организациями и демократами первой волны, она имела сокрушительную силу, и её главным итогом стало то, что в гражданском обществе человек в погонах перестал восприниматься как защитник своего Отечества. Многократно возросло число уклонистов, дезертиров. Вновь и вновь всплывала тема дедовщины и армейского произвола. Вереницы солдатских матерей, штурмующих КПП воинских частей с призывами не посылать своих сыновей в Чечню и другие горячие точки, стали привычным явлением. Даже в годы Великой Отечественной войны, когда число попавших в плен исчислялось миллионами, трудно представить себе подобную картину. Тогда все рвались на фронт.

Неудивительно поэтому, что многие офицеры, генералы в том числе, прослужившие не один десяток лет в дальних гарнизонах, прошедшие Афган, перестали доверять прессе. Некоторые сломались, покинули армию, а наиболее предприимчивые сменили мундиры на малиновые пиджаки.

Высокие генеральские чины стали шарахаться даже от своей подведомственной прессы. Вспоминается такой случай. Летом 1993 года на базе учебного центра под Волгоградом командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал А. Митюхин проводил сбор руководящего состава. Корреспондентам окружной военной газеты, мне и фотокору Виктору Забаште, было поручено осветить это событие в газете. Выждав паузу, когда командующий освободится, мы решили, как и положено в таких случаях, представиться ему и доложить о цели нашего прибытия. То, что произошло после нашего доклада, повергло в шок не только нас, но и многих генералов и офицеров, присутствующих на полигоне. Митюхин в буквальном смысле выдворил нас с полигона, не стесняясь в выражениях. Суть его гневного монолога сводилось к "нечего вам, писакам, тут делать".

На памяти Забашты, который помнил ещё времена И. Плиева (легендарного командующего, фронтовика, руководившего округом в 1960-х), никто в таком тоне не обращался даже с самым молодым лейтенантом дивизионной газеты. Вполне допускаю, что у Митюхина в тот день было плохое настроение. Конечно, есть дела и поважнее, государственного масштаба. Армию втянули тогда в политические дрязги, что называется, по полной. Вспомнить хотя бы октябрь 93-го и расстрел Белого дома, затем начало нового конфликта с участием военных, который назывался "наведением конституционного порядка".