Газета Завтра - Газета Завтра 32 (1236 2017)

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Видел его в книжных магазинах.

Дмитрий МУЗА.Мы стараемся продвигать его гораздо шире, поскольку проблематика журнала, аналитика и экспертиза — всё это выходит за республиканские рамки, хотя республика — это, конечно, одна из основных тем нашей работы. Но среди главных тем журнала, конечно же, Россия, русская история, глобальный мир и те риски и вызовы, которые он несёт с собой. Помощь от Изборского клуба выражается в том, что А.А. Проханов, А.Г. Дугин и другие авторы печатались и печатаются в нашем журнале; кроме того, журнал получал организационную и материальную поддержку, и благодаря этому мы состоялись.

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Вы также занимаетесь Зиновьевским клубом.

Дмитрий МУЗА.Он открыт был примерно год назад, благодаря энтузиазму донецких учёных, которые пытались здесь в разных форматах популяризовать идеи Зиновьева. Клуб, кстати, получил благословение Ольги Мироновны Зиновьевой — и на открытие, и на издание журнала под названием "Фактор понимания" (так называлась последняя книга Александра Александровича, посмертно изданная). На сегодняшний день вышло два выпуска и готовится третий. Первый номер был посвящён наследию Зиновьева и конкретно его работе "Идеология партии будущего", поскольку запрос на идеологию сегодня очень велик, и будущее остаётся одной из важнейших проблем социально-гуманитарного дискурса. Второй номер был посвящён национальному вопросу. Третий выпуск журнала будет посвящён идее социальной справедливости. Тоже весьма актуальная тема.

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Вы живёте и работаете в университете Донецка. Чувствуете ли изоляцию в интеллектуальном плане от российских университетов?

Дмитрий МУЗА.Нет, ни в коей мере. Даже напротив. В сравнении с периодом украинским нынешний период существования республики гораздо интереснее с точки зрения контактов — и личных, и между научными школами, университетами. Мы, например, активно сотрудничаем с Воронежским государственным университетом, с Аркадием Минаковым, Станиславом Хатунцевым, Вячеславом Сальниковым. Причём по самым разным направлениям. Кто-то занимается международными отношениями, кто-то консерватизмом, кто-то К.Н. Леонтьевым. Все эти темы нам тоже близки, и мы тоже пытаемся их разрабатывать. У нас есть взаимное притяжение.

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. А с украинскими университетами связь оборвалась совершенно?

Дмитрий МУЗА.Не совсем. Есть такая интересная площадка межвузовская, которая и сейчас продолжает действовать: Киев — Полтава — Дрогобыч. Это Общество русской философии при Украинском философском фонде. Это общество проводит конференции регулярно и в Полтаве, и в Дрогобыче. Они издают Вестник. Последние года два я, к сожалению, по разным причинам не откликался на их предложения, главным образом из-за занятости. Мы стараемся поддерживать с участниками этого общества контакты, приглашаем на наши мероприятия хотя бы заочно, в виде публикаций…

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Последняя ваша книга называется "Актуальность глобальной войны и русская цивилизационная альтернатива". Не могли бы вы пояснить, что понимаете под русской цивилизационной альтернативой?

Дмитрий МУЗА.Я в какой-то мере считаю себя учеником Александра Сергеевича Панарина, и ему принадлежит новация терминологическая и концептуальная. Тут можно вспомнить работу "Реванш истории" 1996 года, где он начал говорить о том, что западный проект модерна сворачивается и поэтому грядёт конкурс цивилизационных проектов, альтернатив. Причём, по его мнению, они должны шлифоваться и доводиться до мирового качества в режиме диалога. Сейчас мы видим, что этот посыл, можно сказать, конвертировался в плане онтологии мировой истории в создание неких коалиций вокруг России. Вот по Сирии, например, Иран, и Турция, и где-то стоящий поодаль Китай. А с другой — Соединённые Штаты, НАТО, ряд западных стран. То есть на смену биполярности пришла временная однополярность, а сейчас конституируется вновь биполярность, но особого свойства. Некоторые государства образуют неситуативные стратегические союзы, Россия и Китай, например. И напряжение между коалициантами растёт и проявляется. На мой взгляд, это крайне интересно как интрига современной истории. В своей книге я говорю о том, что русская цивилизационная альтернатива связана с тем, что в русской культуре заложены совершенно иные модели развития отношений и перспективы совместного сосуществования в глобальном мире. В отличие от культур Запада и Востока. Культура Запада всегда принуждает к некоему монологическому виденью, культура Востока — всегда некое поглощение и переделка, и внутренняя, и внешняя. Наша же альтернатива такова, на мой взгляд, чтобы по всем животрепещущим проблемам современности пригласить всех за круглый стол, выслушать и принять консолидированную точку зрения. Наша альтернатива — договариваться о фундаментальных проблемах нынешнего бытия. Это наша культура, наше своеобразие, и нам от этого не уйти. Быть может, это как раз и раздражает наших "партнёров" из-за океана, потому что мы предлагаем диалог равных. Диалог ценностей. Вот Трамп сказал на саммите, что мы видим победу западных ценностей. Но победа ли это? У демократии как западной ценности есть ведь и обратная сторона — мы знаем, во что в итоге превращается либерализм. В итоге мы получаем неверно истолкованную свободу и многое-многое другое, например, неправильно истолкованного человека, извращённую модель человека; вместо индивидуума, неделимого, мы получаем дивидуума, то есть нечто делимое до бесконечности на некие фрагменты и затем уже не собираемое в целое…

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Фукуяма писал как раз об этом в книге "Наше постчеловеческое будущее", то есть он тоже признаёт, что победа западных моделей чревата антропологическим кризисом.

Дмитрий МУЗА.В цивилизационном смысле мы сегодня имеем довольно чёткое представление о русском культурном коде, который, несмотря на все деформации, связанные с либеральными реформами Александра II и, конечно, большевистской модернизацией, а затем преступными попытками Ельцина и его команды поломать Россию и сделать из неё новую Америку, всё же сохранился. Изживая эти идейные, идеологические вирусы, мы, мне думается, возвращаемся на круги своя и воспроизводим наши основные смыслы.

Андрей КОРОБОВ-ЛАТЫНЦЕВ. Как вы думаете, философ может быть политиком? Или только политологом, смотрящим со стороны?

Дмитрий МУЗА.Здесь могут быть две позиции, и они в какой-то степени контрадикторны. Это позиция Вебера, когда политика понимается как призвание и профессия. И позиция Бердяева, который в "Философии неравенства" пишет, что философ призван не к внешним изменениям, не к партийной борьбе и идеологемам, но к внутреннему самоизменению, самовозрастанию духовному, а с другой стороны, философ должен быть личностью, которая своими думами, взглядами своими и рефлексиями заставляет тех же самых политиков выполнять действия, соразмерные некоему метафизическому уровню. Речь идёт, конечно же, о метафизической триаде Истина-Добро-Красота. Политика, к сожалению, часто скатывается в голую прагматику, в бесконечные битвы. Тем более после Макиавелли, то есть после разрыва политики и морали. Но в России, слава Богу, мне кажется, последний этап как раз показывает, что политика может быть моральной, может быть ответственной. Более того, мне кажется, то, что Владимир Путин себя позиционирует как православный человек, — это, скорее всего, искренне…