Александр Тарасов - Кремль наконец выработал молодежную политику: тащить и не пущать

В последнем случае легко обнаруживаются разные смешные несоответствия: весной прошлого года, например, в трех соседних областях Поволжья такие «молодые бюрократы» проводили скоординированную кампанию по борьбе с наркоманией. Объединяло мероприятия этой кампании только удивительная скудость выделенных средств (что было понятно, потому что большую часть «молодые бюрократы», независимо от партийной принадлежности, одинаково успешно разворовали). В остальном действия «борцов с наркоманией» (вот в этом и выразилась разная партийная принадлежность) прямо друг другу противоречили: одни раздавали бесплатно евангелия и призывали всех вместо того, чтобы колоться, идти исповедоваться батюшке, другие пугали тем, что наркоман не сможет сделать карьеру в бизнесе, а третьи раздавали бесплатные шприцы, перепутав борьбу с наркоманией с борьбой со СПИДом.

А в подмосковной Истре в то же самое время такие вот «молодые бюрократы» провели на остаток неразворованных денег фестиваль «Молодежь против наркотиков», на котором число лотков с горячительными напитками превышало число участников. В результате молодежь упилась как никогда в жизни. Озлобленные местные жители обозвали этот фестиваль «Водка против наркотиков».

Время от времени «молодые бюрократы» оказываются вынуждены отрабатывать свою синекуру: накануне и во время выборов. Тогда они вынимают из пыльных папок списки «мертвых душ» своих организаций, пытаются некоторых из «покойников» реанимировать, срочно вербуют добровольцев и нанимают молодых недобровольцев. Работа кипит 24 часа в сутки. Сверзадача: не дать смениться власти, то есть удержаться в своих кабинетах.

Увы, но синекура многих губит. Ребята спиваются. Поэтому обновления в кабинетах региональных молодежных политиков бывают даже чаще, чем смена власти в регионах: даже если «старшие товарищи» удерживают свои посты, провала «молодежной составляющей» предвыборной кампании они не прощают.

Другой бедой, помимо водки, является отсутствие перспектив карьерного роста у «молодых». То есть им хочется во «взрослую» партию, а некуда : все места в аппарате давно заняты. Поэтому, например, из «сокомола» (зюгановского СКМ) или из молодежного «ЯБЛОКА» народ активно разбегается. Впрочем, «разбегается» это значит: ищет такие же синекуры в «соседних» партиях.

Но и лишение синекуры не обязательно оборачивается крахом для «бюрократа». Сибирские функционеры руководимого И. Маляровым Российского комсомола (РКСМ) освоили замечательную тактику самопродажи: за кругленькую сумму в несколько десятков тысяч долларов они договариваются с конкурентами на выборах – и в ответственный момент кандидат РКСМ вдруг исчезает из региона и не ведет предвыборной борьбы! Разумеется, конкурент выигрывает.

Помнится, Ленин пользовался термином «политическая проститутка». Но Ленин имел в виду идейную неустойчивость, а не прямую, материальную, продажность. Сибиряки-маляровцы «углубили» Ленина.

Не менее интересной частью молодежной политической сцены является активно политизированная молодежь. Именно политизированная, то есть не состоящая формально ни в каких политических организациях и политикой не занимающаяся. В России такая молодежь представлена двумя феноменами: скинхедами и казаками.

Скинхеды, то есть бритоголовые – это молодежная расистская субкультура. Скинхеды ненавидят «чужих», в первую очередь негров, но также и «кавказцев» и евреев. «Чужих» полагается бить. Полагается также выглядеть по определенному образцу: бритая голова (или коротко стриженная), высокие армейские ботинки (оружие в драке), черные джинсы или камуфляжные брюки, куртка без воротника («бомбер») – чтобы противнику не за что было ухватиться в драке. Драка (наряду с выпивкой и прослушиванием музыки в стиле «ой!») – одна из важнейших составляющих жизни скина.

Скины как таковые в политике разбираются слабо, за политической жизнью не следят и внятной идеологии не имеют. Но поскольку скин-культура – культура расистская, скины тяготеют к националистическим, шовинистическим идеям и организациям.

Ультраправые ведут среди скинов активную пропаганду и вербуют их в свои ряды. В результате все больше скинов вступает в крайне правые организации, да и вообще сама скин-тусовка становится все более «политически подкованной» – на нацистский манер, конечно. Впрочем, скины, официально вступившие в ультраправые организации, переходят уже в иное качество: они становятся в первую очередь не членами скин-тусовки, а частью молодежного ультраправого мира.

Скинов в России много – до 35 тысяч. А поскольку среди них нет «мертвых душ» и все они очень активны (хотя и примитивной активностью), они могут легко соперничать и с «Идущими вместе», и с православной молодежью.

Похожая ситуация с молодым казачеством. Полубутафорское «казачье движение», долгое время не принимавшееся всерьез, за годы Чеченской войны заматерело, изрядно активизировалось и стало чувствовать себя уверенно.

И – занялось воспитанием подрастающего поколения в районах традиционного проживания казаков. Сегодня число детей и подростков, обучающихся «казачьей науке», доходит до 60 тысяч. Всем им в голову вдалбливаются следующие нехитрые мысли: самые лучшие люди – казаки, единственно правильная вера – православие, нехристям и инородцам нечего делать на Православной Руси. Согласитесь, это уже политика.

Детские казачьи корпуса, казаки-кадеты и тому подобные «развлечения», подобно скинам, еще не политические организации, а, если угодно, прото политические. Ни в какие партии они не входят, ни на какого конкретного политического лидера обычно не ориентируются. Но нетрудно догадаться, к каким организациям и на каком крыле политического спектра прибьются завтра, повзрослев, эти ребята, если знать, что, например, в Ставропольском крае их учат такой «казачьей науке»: «Россия – страна русская и православная. Поэтому русские и православные – это твои братья. Кто не русский, но православный – не брат, но как бы свояк. Кто не православный, но русский – это хуже, но тоже как бы свояк. Тот, кто не православный, но христианин – вроде как дальний родственник: попросится в гости – прими, но ухо держи востро. А если он христианин, но не православный, и притом русский – гони его: он иуда, изменник. А с нехристями и нерусскими, неславянами и разговаривать нечего – они тебе не братья, им пес брат». Обратите внимание: слова «мусульманин», или «еврей», или «атеист» не произнесены ни разу, но и без того все понятно.

Отдельный феномен представляют собой молодежные ультраправые организации. Это – быстро эволюционирующий идейно и организационно мир. «Старые» ультраправые, давно возникшие, хорошо известные и возглавляемые «патриархами» – вроде «Памяти» «Дим Димыча» Васильева – сошли на нет и частью развалились, частью переживают глубочайший кризис. Молодежь к ним не идет, а без молодежи они потихоньку вымирают (подобно КПРФ).