Рафаил Блехман - Мосад, Аман и все такое…

Такой список действительно лежал перед Замиром и Яривом, когда они приступали к планированию операции «Возмездие», но в нем не было не только имени Арафата, но и имен Хабаша, Хаватме, Джибриля и других им подобных. Список включал лишь имена террористов «второго эшелона», — но зато именно тех, кто по израильским данным, с величайшим трудом собранным за истекшие годы, непосредственно отвечал за организацию террористических операций таких групп, как «Народный фронт освобождения Палестины», «Черный сентябрь» и другие.

Открывали список руководители операций «Черного сентября» — Мохаммед Наджар и Кемаль Адван, отвечавший за террористические акции внутри Израиля. За ними следовали Али Хасан Саламе и его помощник Абу Дауд, которые вместе планировали мюнхенскую операцию. Данные о них были получены благодаря Шаулю-Ваддаду и его сети «информаторов» в арабских странах. Далее шли имена людей, роль которых в палестинской террористической сети стала известной Мосаду из других источников. Источники эти были разнообразны. Какие-то крохи информации доставили европейские евреи, добровольно сотрудничавшие с агентами Мосада на местах. Кое-что удалось узнать благодаря сотрудничеству израильской разведки с разведками и полициями других стран. Многое установили агенты Мосада, специально посланные для наблюдения за подозрительными палестинцами, обосновавшимися в Европе. Информация из всех этих источников стекалась в Мосад. Тут она анализировалась, сопоставлялась и уточнялась. Постепенно перед Замиром и Яривом начала вырисовываться картина сложной и разветвленной террористической сети, охватившей почти все главные европейские столицы. В каждой из них находились один или несколько резидентов палестинского террористического движения, в задачу которых входила подготовка порученных им операций, подбор людей, снабжение их оружием, взрывчаткой и фальшивыми документами, организация «выхода» убийц на террористическую акцию и путей отступления. Резиденты имели широкие контакты с европейскими террористическими группами, вроде «Красных бригад», группы Баадер-Майнхоф или ИРА.

Следовало нанести удар по узловым точкам этой сети. Для этого нужно было тщательно продумать список «кандидатов».

Когда в июле 1968 года итальянская полиция занялась делом угнанного в Алжир израильского самолета, она задержала множество обосновавшихся в Риме арабов. Все они были допрошены, проверены и — выпущены на свободу. Против них не оказалось никаких серьезных улик.

Данные этого расследования вскоре стали известны Мосаду. Внимание израильтян привлекла личность одного из задержанных палестинцев. Это был молодой поэт, проживавший в Риме вот уже 12 лет и служивший в последнее время переводчиком в ливийском посольстве. Он был весьма активен в европейских левых и палестинских кругах, а кроме того, как выяснилось на допросе, «имел честь» быть близким родственником «самого» Арафата. В Риме он был чем-то вроде неофициального представителя ООП и с немалым успехом пропагандировал идеи этой организации в итальянских радикальных кругах.

Начиная с 1968 года, Мосад установил негласное наблюдение за этим человеком. На всякий случай. Время от времени людям Мосада, оказавшимся в Риме, давалось задание проследить за маршрутами его перемещений, его связями и знакомствами. Удалось кое-что установить, выяснилось, в частности, что у него есть постоянная любовница. Выяснились и другие любопытные подробности. Но главное приоткрылось лишь много позже, в августе 1972 года, после неудавшейся попытки террористов взорвать израильский самолет над Римом. Было установлено, что в дни, предшествовавшие этой акции, «Объект» вошел в тесный контакт с ее исполнителями — тремя молодыми террористами, позднее скрывшимися в Алжире.

Так, в результате четырех лет терпеливой слежки Мосад вышел, наконец, на наиболее вероятного резидента террористов в Риме, — невысокого, худощавого палестинского поэта тридцати с лишним лет, Вадала Цвайтера.

Данные Ваддада заставили руководителей Мосада обратить более пристальное внимание на Кипр. Ни для кого не было секретом, что палестинские террористы довольно свободно орудуют на острове, пользуясь контактами с греческими кипристами. Новым в сообщении Ваддада было то, что Никозия используется как место контактов. Это предположение надлежало тщательно проверить.

Здесь на помощь Мосаду пришла счастливая случайность. Эту случайность звали Шмидт. История Альберта Шмидта, романтична и загадочна, как на заказ. Утверждают, что он родился в еврейской семье, но в раннем детстве потерял родителей, отправленных в нацистский концлагерь, и был усыновлен семьей немецких христиан. Он вырос, не зная своего происхождения. В студенческие годы он увлекся, как многие, политикой и вскоре оказался в кругах, связанных с группой Баадер-Майнхоф. Затем последовал удар: приемные родители рассказали ему, что он еврей. Утверждают, что именно это было причиной произошедшего в нем душевного перелома. Так или иначе, он отправился в Израиль и здесь предложил свои услуги израильской разведке. Мосад направил Шмидта обратно в Европу — на этот раз уже как своего информатора. Его неутомимая кротовья работа вскоре позволила израильтянам собрать — и передать западногерманским коллегам — обширные сведения о группе Баадер-Майнхоф и, в частности, — о ее широких международных связях. Следуя за этой ариадниной нитью, Мосад в конце концов вышел и на главного палестинского резидента на Кипре. Им оказался Хуссейн Абад аль-Шир, постоянно проживавший в отеле «Олимпик» в Никозии.

Слежка за аль-Широм вскоре подтвердила подозрения Мосада. Она позволила также установить личность помощника аль-Шира, Зайяда Мухейси, часто курсировавшего между Никозией, Бейрутом и Афинами.

Но самая серьезная группа организаторов палестинского террора обосновалась, как выяснилось, в Париже. Выявление и ликвидация этой группы были делом рук одного-единственного человека — Баруха Коэна.

Барух Коэн родился в 1935 году в Хайфе. Он вырос в тесном соседстве с местными арабами и с детства научился понимать и уважать их язык и обычаи. Его старший брат Иуда погиб во время Войны за Независимость. В 17 лет Барух начал свое сотрудничество в Мосаде. К 1970 он уже считался одним из самых блестящих мосадовских агентов. В июле этого года его, вместе с женой и двумя детьми, послали в Брюссель. В штате тамошнего израильского посольства он числился на незначительной дипломатической должности под именем Моше Ишая. Истинной его задачей была координация действий всех мосадовских агентов в Европе, занятых выявлением палестинской террористической сети. Коэн быстро сумел наладить контакты с некоторыми не очень принципиальными арабами, которые — за соответствующую плату, разумеется, — согласились добывать для него нужную информацию.