Удо Ульфкотте - Продажные журналисты. Любая правда за ваши деньги

«Пятизвездочный» громадный лимузин класса «люкс» с кондиционером, безоблачное небо, море и праздничное, как у отпускника, настроение. В таком приукрашенном виде я тогда воспринимал реальность. Обо всем остальном лучше было умалчивать. В то время так поступали и другие журналисты, прибывавшие в Оман из немецкоязычного региона по приглашению султана и «пиарившие» его. Но это меня нисколько не извиняет.

Представьте себе молодого человека из небогатой семьи, которому, вследствие ранней смерти отца, пришлось все заработать себе самому, своим собственным упорным трудом. Работать разносчиком газет, на стройке и конвейере – и все ради того, чтобы иметь возможность учиться в университете и обеспечить себе хорошую профессиональную перспективу. И вдруг такой «джекпот»! По нулевому тарифу. И без малейших усилий! Стоп, не совсем без усилий! Нужно было лишь умалчивать о том, что было нежелательно видеть. Ценой «джекпота» были статьи в стиле «придворной хроники». Разумеется, после первой «халявной» командировки в Оман я рассказал в кругу коллег о своем опыте. Не только в ФАЦ . Нашлись и другие коллеги, тоже пожелавшие выиграть этот «джекпот».

Никогда не забуду моего друга Клауса Беринга, тогдашнего дипломатического корреспондента немецкого агентства новостей ДПА . Он тоже, как представитель ДПА , посетил Оман по приглашению султана и насладился там предложенным ему соблазнительным «пятизвездочным» обслуживанием. Когда мы вместе летели из столицы Омана – Маската – назад в Германию, этот уважаемый журналист, сидя в салоне бизнес-класса, совершенно не стесняясь других пассажиров, так накачался алкоголем, что его несколько раз вырвало. Впоследствии Беринг продолжал считать чем-то само собой разумеющимся, что стюардессы, как с маленького шейха, соскребали с него блевотину. Ведь по всем счетам платил султан. Вероятно, этот корреспондент ДПА оставил особенно неприятный след в памяти бывшего германского министра иностранных дел Клауса Кинкеля. Когда Кинкель, представитель ДПА Беринг и я на крошечном самолете Федеральной военной авиации летели с коротким визитом на Ближний Восток, заядлый курильщик Беринг постоянно дымил сигаретами, хотя Кинкель снова и снова вежливо, но энергично просил его подумать о том, что вместе с ним летят и некурящие. Вероятно, Кинкель и сегодня хорошо помнит тот полет, поскольку воздух в маленьком самолете был невыносимым. Иные журналисты, путешествующие по особому приглашению, действительно забывают границы приличия.

Ретроспективно можно сказать, что к числу журналистов, наслаждавшихся «халявными» командировками по особому приглашению, а по возвращении благожелательно и, с моей личной точки зрения, отнюдь не нейтрально писавших об Омане, принадлежал, наряду со мной, и Клаус-Дитер Франкенбергер. Но было в то время и много других журналистов, не работавших в ФАЦ , которым вдруг захотелось в Оман. Внесу необходимую ясность: я не знаю и не утверждаю, что мой бывший коллега по ФАЦ Франкенбергер принимал в Омане подарки. Правда, он, подобно мне, получал там весьма приятное «пятизвездочное» обслуживание по классу «люкс», о чем мы с ним не раз беседовали. Ведь и я, будучи гостем султана Омана, не раз получал такое обслуживание. В редакции мы беседовали об этом с Франкенбергером, и в то время он, как и я, не считал свое поведение непорядочным, а себя – коррумпированным. Во время таких «халявных» командировок по особому приглашению мы вели себя подобно детям в магазине сладостей,не знающим, каким сортом конфет им полакомиться в первую очередь. Конечно, мы лакомились всем, что нам предлагали. Ведь это тоже было частью нашей работы.

Лишних вопросов мы не задавали. Ведь и в футболе центральный нападающий не говорит: «Я хочу зарабатывать меньше, чем защитник, потому что считаю это несправедливым». ФАЦ уже в период нашей работы в ней была конторой, утратившей, на мой взгляд, ориентиры, ценностный канон которой уже тогда был тронут разложением. Что такое хорошо? И что такое плохо? Но в наших передовицах мы предписывали другим людям такой ценностный канон, что, оглядываясь назад, было чистым безумием. Сегодня Франкенбергер, после публикации моих разоблачительных материалов о нем, уже не пользуется безупречной репутацией [102] См. диссертацию Уве Крюгера «Власть над мнением», Кёльн, 2013 (Uwe Krüger: Мeinungsmacht , Köln 2013). , но, тем не менее, остается заведующим внешнеполитическим отделом ФАЦ . Мы с ним начали работать в ФАЦ почти одновременно в 1986 году.

Впоследствии один мюнхенский бакалавр в своей работе, опубликованной в 2012 году, в другой связи показал, на примере анализа одной из статей Франкенбергера, что тот освещает события тенденциозно [103] См. по этой теме: «Тенденциозная атрибуция в немецких печатных средствах массовой информации. Путин против Обамы – лингвистический анализ». Диссертация на соискание степени бакалавра, защищенная Мириам Цвингли, Высшая школа прикладных языков, профессиональная высшая школа Мюнхенского института иностранных языков и переводчиков, 2012 ( Tendenziöse Attributierung in deutschen Printmedien: Putin vs. Obama – eine linguistische Analyse , Bachelor-Arbeit vorgelegt von Мirjam Zwingli, Hochschule für angewandte Sprachen, Fachhochschule des Sprachen & Dolmetscher Instituts Мünchen, 2012), прим. на стр. 37: там показано на конкретном примере, что он «пытался влиять на психологический настрой читателя». . Раньше это делал и я. Правда такова: Франкенбергер и я с начала 1990-х годов принимали от Омана оплаченные властями этой страны приглашения класса «люкс». При этом нашим читателям не сообщалось, что оплачивал за нас, сотрудников ФАЦ , пакет услуг «все включено» миллиардер Кабус из Султаната Оман. Так что же критики сегодня вправе сказать о людях вроде меня или вроде теперешнего заведующего внешнеполитическим отделом ФАЦ ? Может быть, они, со ссылкой на вышеупомянутый вердикт Кёльнского земельного суда (Az.: 28 0 19/97) [104] , вправе заявить, что в прошлом мы дали «подмазать» себя в обмен на благожелательные репортажи об Омане? Как бы то ни было, но сам я, бросая взгляд на собственное прошлое, не могу не сказать: я был куплен. Эта близость к власти коррумпирует. У султана имелся свой собственный симфонический оркестр [105] . У него имелось все, чего только может пожелать человек. В его громадном многоэтажном подземном гараже стояли на пуховых коврах самые изысканные и роскошные автомобили мира. И внезапно я попадал к нему во дворец, оказывался сидящим рядом с ним на его тахте. Конечно же, в действительности я был не кем иным, как одним из оплачиваемых им многочисленных лакеев. Тем не менее я ощущал себя не статистом, а какой-то частью организации сильных мира сего. В том числе и потому, что султан-мультимиллиардер уделял мне часть своего драгоценного времени.