Майкл Бут - Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Еще одно убедительное объяснение выдвинул мой датский приятель: «Мы всегда выходим в топ опросов о счастье, потому что в начале года нас спрашивают о наших ожиданиях, а в конце года – насколько эти ожидания оправдались. Обычно планка наших ожиданий находится ниже плинтуса, так что они более чем оправдываются».

Может быть, секрет удовлетворенности датчан своей жизнью как раз в этом ? В не слишком больших ожиданиях? Действительно, датчане обычно бывают скромнее в своих планах на будущее, чем все остальные. В Дании счастье никогда не было «неотчуждаемым и неотъемлемым правом», и когда оно появляется, датчане ценят его очень и очень высоко. Драматическая история утрат научила их быть благодарными за любые крупицы счастья на своем пути. Возможно, датское счастье на самом деле вовсе не счастье, а нечто намного более ценное и долговечное: довольство судьбой, скромные реалистичные надежды и обузданные ожидания.

Что делает датчан счастливыми, по их собственным словам? Вот результаты недавнего опроса, проводившегося одной из датских газет: 74 процента респондентов называли главным источником счастья совместное времяпровождение с друзьями; на втором месте с 70 процентами оказалась семья; на третьем – заграничные путешествия, что, в общем, не слишком удивительно; затем шел спорт, опередивший еду и телевизор (как бы не так!). Другой опрос показал, что 54 процента датчан не боятся смерти – может, дело именно в этом ?

Несколько лет назад профессор эпидемиологии Университета Южной Дании Кааре Кристенсен опубликовал несколько ироничную статью под названием «Почему датчане самодовольны: сравнительное исследование удовлетворенности жизнью в странах Европейского союза». Там он писал, в частности, что датчане могли заполнять анкеты о счастье в нетрезвом виде, поскольку продолжали отмечать сенсационную победу своей сборной в чемпионате Европы по футболу 1992 года. Тогда они не только победили в финале Германию, но и сделали это в Швеции – все фантазии о победных реваншах как будто слились воедино. Но Кристенсен и его коллеги также пришли к выводу, что разгадка заключается в низкой планке ожиданий. Кристенсен пишет: «Если ожидания нереалистично высоки, они становятся причиной разочарования и низкой удовлетворенности жизнью. Год за годом датчан приятно удивляет то, что в датском королевстве не становится еще более неладно».

Кстати, Кристенсен отнюдь не первый, кто обвиняет датчан в самодовольстве. В описании своего путешествия по североевропейскому региону в конце XVIII века одна из родоначальниц движения за права женщин Мэри Уолстонкрафт писала:

«Если счастье состоит лишь в самомнении, то они счастливейшие люди на свете, ибо я не видела других, столь же довольных своим положением… Дельцы – домашние тираны, безразличные ко всему, кроме своего дела, они настолько невежественны в отношении других стран, что категорически настаивают, будто Дания – лучшая страна на свете».

Существует тонкая грань между спокойствием и самодовольством. Датчане спокойно относятся к жизни, что я, признаюсь, иногда принимал за глубочайшее самодовольство. Но у них есть много такого, чему всем нам следовало бы поучиться, чтобы не воспринимать свою жизнь чересчур серьезно. Они удивительно умиротворенный народ. Датский язык богат выражениями, призывающими не волноваться: они говорят Slap af («Расслабься»), Rolig nu («Спокойно»), Det er lige meget («Ерунда все это»), Glem det («Плевать»), Hold nu op («Да брось ты»), Pyt med det (ну, как бы все вышесказанное, вместе взятое). Не самый плохой подход к жизни.

Конечно, вполне возможно, что все эти исследования счастья вообще не стоит принимать всерьез. Как мы уже знаем, титулованный эпидемиолог профессор Ричард Уилкинсон смеется над идеей измерить и сравнить уровни счастья в разных странах. Он считает, что статистика здравоохранения дает куда более точную картину общественного благополучия. Но как быть с датчанами? Датское счастье не согласуется с отношением к жизни типа: «Ну, хотя бы здоровье у нас есть», поскольку со здоровьем у них очень плохо. Сигареты, алкоголь и сахар сделали из них одну из самых болезненных европейских наций.

А вот другая теория: в разговоре со мной Кристиан Бъорнскоф упоминал, что за многие века ни один датский политический лидер не стал жертвой убийства. Он считает, что политическая стабильность – важнейший элемент народного счастья. Может быть, и так, но он не принимает в расчет болезненные потрясения, через которые прошла Дания в XIX и XX веках. Это и британский обстрел, и утрата драгоценных территорий (Норвегия, Шлезвиг-Гольштейн, Исландия и т. д.), и нацистская оккупация во время Второй мировой войны, и угроза советского вторжения или даже ядерного удара на протяжении почти всей второй половины XX века.

На самом деле здесь хватало серьезных политических перипетий – правительственные отставки, подъем правых сил, кризис с карикатурами на пророка Мухаммеда и т. п. Хотя Дании и не пришлось потерять премьера или министра иностранных дел от рук убийц, как это произошло в Швеции, ее путь за последние два века вовсе не был увеселительной прогулкой. Но датчане все равно ощущают историю своей страны как относительно мирную. Они прекрасно научились затыкать уши, встречая гром истории, и делать безмятежный вид до тех пор, пока этот гром не утихнет.

Уникальными или как минимум лучшими их делают доверие и социальная сплоченность. Лично я продолжаю придерживаться своей гипотезы о том, что эта тесная взаимосвязь построена на реакции выживания, вызванной территориальной экзекуцией девятнадцатого века. Перед лицом общей беды датчане сплотились и научились извлекать максимум возможного из того, что у них остается, включая друг друга.

Теория «Что потеряно снаружи, будет найдено внутри» помогает понять многие особенности датчан – от удовольствия, которое черпается в мелких радостях жизни (поиграть в гандбол, попить дрянного пивка, съесть сладкую печенюшку фабричного производства), до неприятия конфликтов и претенциозности.

Датчане исключительно незлопамятны, что, как я думаю, связано с их глубинной боязнью конфликта. Они принимали участие в огромном количестве войн и проиграли более чем достаточно. Может быть, это поселило в них инстинктивное неприятие скандалов? Конечно, весьма эффективным средством профилактики напряженности в обществе является hygge (мы уже знаем, что чреватые дискуссией вопросы блокируются там сразу же).

Но датчане незлопамятны и по отношению к публичным фигурам, нарушившим требования закона или социальных норм. Задолго до признания вины Лэнсом Армстронгом, датский велогонщик Бъярне Риис, победивший в «Тур де Франс» 1996 года, сознался в многолетнем употреблении запрещенных препаратов. Тем не менее он остается героем спорта.