Майкл Бут - Почти идеальные люди. Вся правда о жизни в «Скандинавском раю»

Впрочем, мое первое впечатление об этой нации, населяющей культурную и тектоническую трещину между Западной и Восточной Европой, было иным. Первые слова о Финляндии не слишком воодушевляли. Интернет-сайт «Посетите Хельсинки!», единственный из виденных мной сайтов подобного рода, содержал рекламу другого туристического направления (Менорки [70] Менорка – испанский остров в Средиземном море (прим. пер.). ). Я, конечно слышал, что финны – очень скромный народ, но согласитесь, что это слишком.

Другая информация удручала не меньше. Один мой датский родственник, съездивший в Хельсинки по делам, рассказывал о мрачном, сером городе в советском доперестроечном стиле; городе, населенном угрюмыми амбалами, которые превращаются в пьяных безумцев от одного запаха пива. Деловые партнеры водили его в зловещего вида стрип-клуб на втором этаже многоэтажного дома. При одном воспоминании об этом родственника начало трясти и он отказался сообщать дальнейшие подробности, за исключением того, что проснулся на следующее утро в прямом смысле слова в канаве.

Еще один знаток Финляндии рассказывал про три лекарства, которые чаще всего выписывают врачи в этой стране. На первом месте было психотропное средство, на втором – инсулин, а на третьем – другой психотропный препарат. На англоязычном финском новостном сайте я прочитал, что сотни тысяч финнов подсели на бензодиазепин – средство от бессонницы и тревожности. Финляндия занимает третье место в мире (после США и Йемена) по количеству огнестрельного оружия на душу населения. Здесь самая высокая в Западной Европе смертность в результате убийств, и жители страны пользуются репутацией людей, сильно и азартно пьющих и склонных к самоубийству.

В отличие от Дании и Швеции, которые дали миру множество кинорежиссеров, музыкантов, писателей и, разумеется, телесериалов, финский вклад в культуру малозаметен вне акватории Балтики. Конечно, есть Сибелиус, пара архитекторов (Элиэль Сааринен и Алвар Аалто) и муми-тролли. Кроме них, в мире знают нескольких звезд спорта в одиночных видах вроде автогонок или бега на длинные дистанции. Но в целом среди финнов не слишком много тех, кто греется в лучах мировой славы. Список знаменитых финнов в «Википедии» содержит такие имена:

Иор Бокк – эксцентрик;

Тони Халме – рестлер;

Вайно Миллиринне – самый высокий финн.

Готовясь к своей первой поездке в Финляндию, я познакомился с работами ее самого известного кинорежиссера, Аки Каурисмяки (к сожалению, это не с ним я болтал тогда в баре). Его фильмы вроде «Девушки со спичечной фабрики» или «Человека без прошлого» показались мне такими безысходно мрачными, что по сравнению с ними Бергман выглядит как мистер Бин. Персонажи Каурисмяки – абсолютно гротескные личности, которые влачат унылое существование посудомойки или шахтера, общаются между собой междометиями и пьют горькую. В конце концов кто-то из них стреляется. Конец фильма.

Видимо, это соответствует авторскому мироощущению. «Я более или менее точно знаю, что покончу жизнь самоубийством. Но не сейчас», – сказал Каурисмяки в недавнем интервью. Очень надеюсь, что он этого не сделает. Я люблю его фильмы за их странно бодрящий взгляд на несчастливую сторону жизни. Но их никак нельзя назвать рекламой типа «Посетите Финляндию!».

Изучая Интернет в поисках чего-либо позитивного об этой стране, я наткнулся на сайт под названием «Очевидно, вы засиделись в Финляндии, если…». Там, в частности, было вот что:

Если на улице вам улыбнулся незнакомец:

а/это, наверное, пьяный;

б/это ненормальный;

в/это американец.

Одним словом, нетрудно представить себе финна в виде несчастливой, часто пьяной в стельку помеси подавляемого шведского конформизма с русским варварством. Но не делайте этого, умоляю вас! Садитесь в самолет и отправляйтесь в Хельсинки.

Этот город – как глоток свежего воздуха, и не только потому, что воздух здесь действительно свеж. Центр невелик – его можно обойти пешком за 20 минут, – но просторен и непривычно скуп на торговлю. Здесь есть уютная гавань с островками и паромами, чем-то напоминающая гавань Осло. Легкий привкус восточной экзотики добавляет золотая маковка православной церкви и кипенно-белые стены царского собора.

В исторической кондитерской Fazer's Konditori (ныне Fazer Cafe & Resaturang ), где местные революционеры когда-то злоумышляли против русских, можно объедаться превосходными пирожными, шоколадными конфетами и мороженым. Злоумышлять против русских тоже можно, если хочется. Тут есть трамваи, велосипедные дорожки и массивные общественные здания (мускулистые кариатиды с фасада Центрального вокзала авторства Сааринена стали образцом архитектурной банальности). По всему городу расставлены столбики с динамиками, из которых, если нажать на кнопку, вам почитают стихи. Так, на всякий случай – вдруг, болтаясь по городу, вы ощутите потребность в художественном слове.

Все это очень по-скандинавски, в том числе государственные алкогольные магазины, ярко освещенные и с неприветливыми пожилыми тетками на кассах. Финны одеваются, как скандинавы: мешковатые пиджаки, удобная обувь и дорогого вида очки. Они ездят на дешевых французских машинах. Они неулыбчивые блондины намного выше меня ростом. За переход улицы на красный свет я получил громкое порицание, хотя на мостовой не было ни одной машины. Все чистенько, ухоженно, функционально и этнически однородно, даже по скандинавским меркам.

Скоро я узнал, что финны помешаны на своих летних домиках ( moekki – их в стране 470 000) еще больше, чем датчане или шведы. С отпуском по уходу за ребенком у них все замечательно – на обоих родителей полагается в общей сложности год. Они по большей части атеисты и редко переступают порог своих аскетичных лютеранских церквей – как и вся остальная Скандинавия.

Одна из характерных черт североевропейских городов – их немноголюдность. Очередь, толпа или давка – крайне редкое явление. Даже столицы могут казаться полупустыми человеку, приехавшему из Лондона или Нью-Йорка. Где все люди? Но по сравнению с Хельсинки Осло – просто Мумбаи. Вокруг ни души, куда ни кинешь взгляд. Как-то утром в час пик, переходя площадь к востоку от Центрального вокзала, я остановился и насчитал вокруг меньше шестидесяти человек. Витрины магазинов выглядят странно скромными, уличной коммерческой информации очень немного, а рекламные щиты практически отсутствуют. Когда на каждом углу тебя не забрасывают предложениями что-то купить, чувствуешь себя намного свободнее.

Постепенно я обнаруживал другие признаки отличия Финляндии от остальных стран Северной Европы. Самый яркий из них – язык. Финский совершенно не похож на другие североевропейские языки, и в нем практически нет общих с ними слов. Большинство финнов говорят по-шведски, но очень немногие шведы знают финский. Если с финнами встречаются датчане или норвежцы, то языком общения служит английский.