Н. Чернышевский - Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 2. Статьи и рецензии 1853-1855 - 1949

hima, греческое Zsiücüy, латинское hiems, славянское зима, литовское ziema, зендское zjas; санскритское bhumi; латинское humus, славянское земь, земля, латышское zieme, зендское zém; санскритское aham, греческое гу а> латинское ego, славянское азъ, литовское isz, латышское es, зендское azem. Касательно этого предмета мы отсылаем наших читателей к двум сочинениям: рассуждению г. Каткова «Об элементах и формах славяно-русского языка» и к рассуждению г. Новикова «О важнейших особенностях лужицких наречий» 2. Вообще, г. Г ильфердинг не любит ссылаться на сочинения других ученых. Между тем, мы думаем, что ему никак нельзя было обойти превосходного сочинения г. Каткова. Да и вообще, прежде чем решать данный

вопрос науки, должно показать, на какой степени развития находится решение его в настоящее время.' По поводу носовых звуков, соответствующих в славянском и литовском языках санскритской анусваргъ, которая употребляется в корнях перед шипящими согласными, и придыханием h и кроме того по общепринятому правописанию и произношению заменяет пит перед всеми другими согласными на конце слов, г. Гильфердинг делает такое же заключение о ближайшем родстве языков санскритского, литовского и славянского. Но носовые звуки мы замечаем также в языках греческом, латинском и в итальянских наречиях. Тадо носовые звуки являются и выпадают — точно такое же явление, как и в языке славянском. Например, греческое /.зфетѵ, латинское coso/, consul, санскритское abhi, греческий латинское ambo, сан

скритское masa, латинское mensis. Если в славянском языке носовой звук имеет одно начертание с предыдущим гласным звуком, а в греческом и латинском он изображается особенной буквой, то здесь различие только в начертании, в букве, а не в звуке. То же заключение выводит г. Г ильфердинг из сравнения шипящих звуков и из перехода звуков к и g, ч и ж (дж) в языках санскритском и славянском. Санскритский язык имеет три шипящих согласных: д, ш, с. Звук? не имеет аналогии ни в одном из языков европейских. По своему происхождению, он есть видоизменение древнего к, которое и соответствует ему постоянно в языке греческом, латинском и кельтском; германские наречия заменяют g звуками, образовавшимися из к, вследствие известных фонетических законов. У славян же и литовцев находим, что в одной половине слов д, как в прочих языках европейских, заменяется гортанным к (или ц, ч, видоизменениями к), в другой шипящими с, ш. Это показывает, что развитие звука g из первобытного к началось, когда уже обособились от общего индо-европейского корня племена кельтское, греческое и германское, но когда славяне и литовцы еще жили вместе с предками индейцев; но это развитие продолжалось и после того, как славяне и литовцы выделились из семьи, так что они унесли с собою много слов с коренным к, в которых потом язык санскритский заменил его звуком д. Подобным образом — говорит г. Гильфердинг — следует, кажется, предположить, что звуки ч и дж в санскритском языке стали появляться вместо к и g в эпоху, последовавшую за отделением племен греческого, латинского, кельтского и германского, однако, еще в то время, когда литовцы и славяне не начинали самобытной жизни, но что образование их не кончилось при обособлении этих последних, почему славянский язык и удержал нередко к и г там, где санскритский потом превратил их в ч и д ж. Далее г. Гильфердинг сравнивает прочие согласные звуки и соединения звуков в языках санскритском и славянском и заключает следующими выводами: 1) что в славянском я?»^ке находится более, нежели в прочих языках европейских, корней и слов, родственных с санскритскими; 2) что все славянские наречия сохранили в одинаковой мере древние слова, восходящие до эпохи первобытного единства семьи индо-европейской; 3) что язык славянский, взятый в целости, не отличается от санскритского никаким постоянным, органическим изменением звуков, равно как и язык литовский, тогда как все прочие индо-европейские языки подчинились разным звуковым законам, которые исключительно свойственны каждому из них в отдельности; 4) что ближайшее родство языков санскритского, литовского и славянского еще яснее доказывается тем, что в них равномерно развиты многие звуки, чуждые прочим ветвям индо-европейского племени, каковы в особенности: носовые звуки д, заменяющее коренное к (санскритское д), чиж (дж), и наконец р — гласный (славянский ръ); 5) что смягчение согласных составляет также одно из тех свойств, которые связывают теснейшим родством славянский язык с литовским и санскритским и отделяют от них соплеменные ветви.

Второе сочинение г. Гильфердинга есть не что иное, как повторение тех же самых выводов, основанных на сравнении звуков, с прибавлением некоторых, впрочем, весьма немногих, форм грамматических. Упомянув вкратце об известнейших трудах по части сравнительно-исторического языкознания и сделав различие между постоянными, или органическими, и случайными изменениями звуков, г. Гильфердинг перебирает все языки индо-европейские: зендский, греческий, албанский, латинский, осский,

Умбрийский, германский, кельтский, обозначая, какие произошли вних органические видоизменения в звуках. Затем г. Гильфер-ДИнг приводит уже знакомые нам пять главных звуковых законов, которыми славянский и литовский языки связываются с санскритским и отделяются от прочих языков родственных, т. е.

1) р — гласный (славянский ръ, лъ ); 2) носовые звуки (санскритский анусвара); 3) с, заменяющее коренное к (санскритский f); 4) переход к и g в ч и ж; 5) смягчение. Затем приводятся образцы сближения корней и слов славянских Ь литовских с санскритскими. Г. Гильфердинг заключает свое сочинение сравнением некоторых форм в склонении имен существительных и в спряжении' глаголов в языках славянских и санскритских; но это сравнение так неполно, так отрывочно, что из него невозможно получить никакого понятия об отношении славянского языка к языкам родственным касательно грамматического состава. Между прочим, г. Гильфердинг исчисляет совершенно догматически и без всякого основания логические формы глагола, определяемые временем (времена), отношениями действия к лицу, которое его производит либо ему подвергается, или к другому действию (наклонения и залоги), количеством и, наконец, качеством действия (виды). Здесь г. Гильфердинг обнаруживает незнакомство даже с Беккером. Он поставил времена и наклонения под разные кате-

гории, между тем как они вместе с лицами, которые г. Гильфер-динг совершенно опустил из виду, показывают отношение сказуемого. к лицу говорящему и составляют формы < вообще сказуемого, а не глагола только; наклонения же и залоги поставил в одну категорию, между тем как залоги и виды — собственно глагольные формы залоги показывают отношение действия к предметам (относительное свойство действия), а виды— внутреннее. безотносительное свойство действия самого по себе. Г. Гиль-фердинг говорит, что виды в славянском языке выражают категорию качества: неужели и кратнскть действия есть качество, а не количество?.