Ефим Черняк - Пять столетий тайной войны, Из истории секретной дипломатии и разведки

Среди других участников роялистской организации особую активность проявлял угрюмый и желчный аббат Андре Шарль Бротье, издатель газеты "Журналь женераль де Франс". До 1789 г. он был преподавателем математики в военном училище и еще тогда свел близкое знакомство с Леметром. В состав "Парижского агентства" входила и любовница Бротье мадам Ривьер. (Ее муж, морской офицер, совершил предательство, выдав военный корабль, которым командовал, в руки испанцев, а сам поступил на службу в английский флот.) Несколько позднее к агентам д'Антрега присоединился Франсуа Николя Сурда, в прошлом глава полиции в одном из провинциальных городов, а в будущем шпион-двойник, судебный чиновник во время Консульства и наполеоновской империи. В феврале 1794 г., вскоре после возвращения из эмиграции, Сурда был арестован и находился в тюрьме до 21 августа. Иными словами, он вышел на свободу только после термидорианского переворота. Еще один из руководителей шпионского центра, Дювернь де Прель, играл, по крайней мере до 1795 г., менее значительную роль. Этим главным лицам в "Парижском агентстве" помогало в 1794 г. по меньшей мере полтора десятка помощников.

Весной 1792 г., после начала войны, продолжение деятельности "мануфактуры" или "машины", как именовали для конспирации агентство, стало тяжким преступлением в глазах закона. Все четверо руководителей агентства фигурировали теперь под вымышленными именами либо обозначались цифрами' или отдельными буквами. Эти закодированные фамилии не были расшифрованы революционными властями, которые остались в полном неведении относительно действий "парижских друзей" графа д'Антрега. Зато их псевдонимы доставили немало хлопот исследователям. Леметр (Le Maltre) стал Летремом (Le Traime). (А Матьез прочел ставшие почти неразличимыми от времени буквы его фамилии как Le Tronne и пытался отождествить его с неким Dutrone, агентом какого-то революционного комитета.) Иногда Леметр скрывался под фамилией Буасси и др. Де Поммеле обозначался как Тибо и Ле Капораль, Бротье - буквами QQ или цифрой 99, мадам Ривьер - буквами RR, Сурда - В В, Дювернь де Прель - как Дюнан. В период между сентябрем 1793 г. и термидорианским переворотом главным корреспондентом д'Антрега был Бротье и в меньшей степени - другие члены агентства.

Шпионский центр был размещен в подвале здания, которое занимало одно правительственное учреждение. Организация имела многочисленные явки, нелегально печатали роялистские листки, материалы пересылались в Швейцарию по почте по многочисленным, заранее установленным адресам. Проявление написанных симпатическими чернилами депеш требовало использования химических реактивов. Этим занимался сам д'Антрег со своими помощниками.

До 60-х годов XX в. историки в основном использовали 28 опубликованных бюллетеней д'Антрега и не знали, что в Паблик Рикорд оффисе и Британском музее насчитывается еще 130 бюллетеней, посланных Дрейком, но, вероятно, отредактированных д'Антрегом. (Они относятся ко времени как предшествующему, так и следующему за периодом, который освещается в уже напечатанных бюллетенях.) К этому надо добавить частные письма д'Ашрега к Дрейку, которые долгое время сохранялись среди его личных бумаг, а позднее были переданы в Британский музей. Опубликованные "Бумаги Дропмора", вероятно, составляли лишь депеши, относящиеся к 1793-1794 гг. Высказывались догадки, что другая часть документов была изъята в то время, когда зять министра иностранных дел Гренвила лорд Холленд был послом при короле Луи Филиппе (1830-1848 гг.), который мог быть прямо заинтересован в сокрытии каких-то бюллетеней д'Антрега. Впрочем, это лишь простое предположение.

Еще современники расходились в оценке достоверности информации, поставлявшейся д'Антрегом. Но как бы ни оценивать уровень достоверности бюллетеней д'Антрега, несомненно, что она полностью признавалась английским правительством. Министр иностранных дел Гренвил считал донесения настолько важными, что докладывал их содержание королю Георгу III. В Лондоне имели возможность перепроверять поступавшие известия. В частности, тот же Дрейк помимо "Парижского агентства" содержал и других разведчиков во Франции, донесения которых переправлял в Форин оффис.

Совсем по-иному оценивал качество информации д'Антрега такой осведомленный современник, как агент Людовика XVIII и графа д'Артуа в Париже Николя Франсуа Дютей. В октябре 1795 г. он писал, что, наблюдая в течение двух лет за перепиской Поммеле и д'Антрега, он убедился, что донесения "Парижского агентства" - это "лишь от начала и до конца... все - плод воображения и к тому же особенно опасного, поскольку он создается с определенным намерением". Надо учитывать, однако, что сварливый Дютей, находившийся во враждебных отношениях с главарями агентства, тоже писал вышеприведенные слова "с определенным намерением". Правда, крупнейший специалист по истории французской революции (и, в частности, по истории действий в это время роялистских организаций) Ж. Годшо в 1969 г. повторил оценку Дютейя: "Корреспонденты графа д'Антрега осведомляли его очень плохо, и он сам превращал сообщаемые ими известия в настоящий роман... Таким образом, ныне ученые могут окончательно рассматривать как басни те россказни, которые до сих пор озадачивали историков, вроде сведений о неправдоподобной измене члена Ковента Сотайра или ошеломляющем поведении, приписываемом Сиейесу, который изображается в качестве главного организатора террора".

Как доказал еще Матьеэ, д'Антрег существенно менял содержание сведений, присылавшихся ему его агентами, не только для подстрекательства иностранных держав к усилению борьбы против французской республики, но и для побуждения их делать ставку на сторонников восстановления абсолютизма, а не на соперничавшую с ними группировку конституционалистов. Ныне известны, добавляет Годшо, источники сведений парижских корреспондентов графа д'Антрега: в первую очередь газеты, слухи, циркулировавшие в различных кафе. в частности в кафе Пале-Ройяль, отдельные секретные данные, передававшиеся мелкими служащими министерства иностранных дел и Комитета общественного спасения. Ж. Годшо, считающий, что не следует придавать никакой (или почти никакой) веры бюллетеням д'Антрега, пишет, что Комитет общественного спасения составил бы более правильное представление о "деле Энена", если бы мог ознакомиться с бюллетенем д'Антрега от 23-30 октября, который имеется в двух экземплярах - в архивах Лондона и Вены. Как явствует из этого бюллетеня, Шометт полностью доверял Эро де Сешелю и полагал вместе с этим последним, что Комитет общественного спасения должен сконцентрировать всю власть "в руках трех лиц - Шометта, Эбера и Робеспьера". В нем также предлагалось отделаться от "сына Капета, но сохранить его дочь", "обелить" герцога Орлеанского и ради достижения мира возвести его на трон, женив на "дочери Капета". "Если бы Комитет общественного спасения, - пишет Ж. Годшо, - прочел этот бюллетень, он убедился бы, что речь идет о мистификации и, несомненно, Эро де Сешель не был бы арестован и отправлен на гильотину". Этот ход рассуждений маститого историка вызывает возражения. Информация о "деле Энена" не была мистификацией. Эро де Сешель вызывал недоверие у большинства членов Комитета общественного спасения из-за своих связей с подозревавшимися в причастности к иностранной агентуре. Слухи о подобных планах Шометта и Эбера не были только изобретением "Парижского агентства" и самого д'Антрега - подобные планы лидерам эбертистов приписывали некоторые влиятельные якобинцы. Наконец, Эро де Сешель был судим и казнен главным образом потому, что считался участником дантонистской группировки (несмотря на его прежние эбертистские связи). Таким образом, бюллетень от 23-30 октября мало что решает в вопросе о степени достоверности информации д'Антрега в целом.