Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6599 ( № 21 2017)

И бесхребетно-легковесный,

Был почему-то очень кассовым,

И возмутительно-чудесным!

И тем июльским добрым вечером,

Казалось, поднимись на крышу,

Вдаль погляди – и – море светится!

Нездешним, пряным ветром дышит!

Из зала вышли убеждёнными,

Что подружились мы навечно!

Девчонки наши станут жёнами!..

Как чьими?.. Нашими конечно!

Что через жизненные полосы

Шагать одной командой будем!..

Но пел Спэтару* грустным голосом,

Как будто знал все наши судьбы!..

_____________

*Дан Спэтару – румынский певец и актёр. Исполнитель песен в этом фильме.

В моих подземных лабиринтахВыпуск 2

Спецпроекты ЛГ / Энергия будущего / Записки шахтёра

1936–1941 годы

Трофим Шалакин

Кузбасс

"ЛГ"-ДОСЬЕ

Трофим Егорович Шалакин (1918–1994) родился в селе Красавка Саратовской области в семье унтер-офицера царской армии, кавалера трёх Георгиевских крестов. В городе Прокопьевске работал на крупнейшей в Советском Союзе шахте «Коксовой» на разных производственных участках откатчиком, коногоном, машинистом подземного электровоза, десятником, начальником смены. Учился в горном техникуме. Горняцкий трудовой стаж 49 лет. Почётный шахтёр СССР, ветеран труда, награждён медалями «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны 1941–1945 годов» и в мирный период. Династия Шалакиных в общей сложности отработала на шахтах Кузбасса более 300 лет.

В то время Кузбасс шёл по пути формирования урало-кузбасского индустриального комплекса с упором на развитие угольной промышленности и металлургии. По запасам и качеству угля Кузбасс был крупнейшим каменноугольным бассейном мира. Общие геологические запасы угля в нём до глубины 1800 метров оценивались в 733,4 миллиарда тонн. Географически здесь выделяли Кузнецкий Алатау, Горную Шорию, Салаирский кряж, Кузнецкую котловину и Западно-Сибирскую низменность. Климат тут резко континентальный: зима холодная и продолжительная, лето короткое и тёплое.

В январе 1928 года село Прокопьевское, где тогда интенсивно строили угольные шахты, ВЦИК преобразовал в рабочий посёлок с населением 14,4 тысячи человек. К лету 1931 года здесь проживало уже 55 тысяч человек, и посёлок преобразовали в город Прокопьевск. Он стал крупным промышленным центром страны. Его протяжённость с севера на юг составляла 22 километра и с востока на запад – почти столько же. На этой территории находилось 35 локальных территорий. Они появлялись там, где добывали уголь. Над ними возвышались копры шахт и терриконы. А под землёй располагался ещё один город, с тёмными проездами и улицами, по которым бесперебойно шёл поток угля для советской промышленности, поднимающейся с колен после глубокой разрухи.

Лопата с крючком

Направили меня на шахту «Коксовая» и определили работать в первую, то есть утреннюю, смену. Пришёл на комбинат, сел на лавку, вышел мастер, стал оформлять наряд. Послал меня работать с женщиной, которых в шахте тогда было немало. Пошёл я в мойку, разделся, облачился в кое-какую спецодежду, встал в очередь, чтобы получить лопату. Тут была огромная очередь. Получил лопату с крючком, пошёл в клеть с напарницей. Поехали на лифте под землю. Никакого страха не ощутил. Дошли до места. Нашли мне черенок к лопате. Подкатили вагон. И начались горняцкие будни.

Дня через четыре меня послали перекидывать уголь с мужчиной. Это был человек лет 40 по фамилии Тололаев. Помог он мне наладить и освоить веками незаменимый шанцевый инструмент. Мы с Тололаевым проработали пару месяцев. В это время в шахте трудились русские, немцы, китайцы и горняки ещё нескольких национальностей. Приходили артелью за два часа до начала смены и заканчивали на два часа позже. Было три рабочие смены. Позже тот мой напарник работал с чехом и немцем.

Первый мастер

Помню, моим мастером был молодой инженер Николай Иванович Линденау (1911–1995), выпускник горного факультета Томского индустриального института. Через год стал начальником технического отдела нашей шахты, а затем возглавил шахту «Чёрная Гора», позже 15 лет руководил Восточным научно-исследовательским институтом по безопасности работ в горной промышленности. С его именем связано совершенствование систем разработки угольных пластов и внедрение в шахтах комплексной механизации.

У каждого своя гордость

Как я уже говорил, на шахте «Коксовой» перед 1937 годом работало много немцев и чехов. Они могли держать топор, лопату и пользоваться другим инвентарём. Снабжали их харчами и платьем в особом магазине. Мне не пришлось быть в таком магазине не потому, что не пропускали. Пройти было можно, чтобы посмотреть на ассортимент товаров. Наши люди не заходили в инснаб, потому что имели свою гордость.

Иностранцы в наш буфет на шахте тоже не заходили. Они одеты были по сезону, возили их на работу и обратно на автомобиле. Это были культурные люди. Кем эти иностранцы служили? Среди них были рядовые проходчики, а также механики и электрики. В конце 1936 года, словно почувствовав неладное, иностранные специалисты покинули шахту. Остались на шахте башкиры, татары, русские. Они не хуже иностранцев трудились. Стали специалистами своего дела. Оставались также в шахте люди с прозвищами кулаков. Мне лучше этих тружеников не приходилось видеть. Они имели совесть.

Простояли всю смену

Работали на погрузке угля в ночь. Стоял нагруженным состав угля из 12 вагонеток. Была дана заявка на порожние вагоны, а их не давали. Прошёл час. Я подошёл к телефону, повторил заявку на порожняк и спросил: «Скоро ли пришлют электровоз за углём?» Диспетчер ответил: «Скоро». Ещё через час пошли звонить мои помощники. Им также ответили: «Порожняк скоро будет». Я ещё позвонил. И так всю ночь мы не давали покоя диспетчеру, а нам не давали порожних вагонеток. Под утро пришёл горный мастер. Помню его фамилию – Иванов. Он спросил: «Сколько вагонов погрузили?» Я ответил: «Ни одного». Он схватил палку, и – за мной. Я бежать, он с палкой – к мотористкам и пригрозил, что нас арестуют.

Вышли на поверхность. Я помылся в мойке, начальник дождался меня и повёл в дежурку. Бояться чего-то? Мне это в голову не приходило. Зашли в отдельный кабинет. Там был человек из особого отдела НКВД. Он волновался, поэтому не сидел, а стоял. Горный мастер сидел около стола. Спросил меня незнакомый человек: «Сколько раз звонил диспетчеру насчёт порожняка?» Я ответил. Он: «Видел ли горного мастера?» Тоже ответил, как было. Мне сказали: «Иди домой». А горного мастера я уже больше не видел. В тот же день у нас появился другой мастер.

Подземный кучер

После двух месяцев работы откатчиком на подземной погрузке угля мне дали лошадь. И я стал подземным кучером – коногоном. В тёмной шахте рядом со мной была лошадь, которую я опутывал цепями и возил с ней вагонетки с углём. Эта работа была полегче, но опасная. Подошёл к лошади, прицепил вагоны. Но они могли забуриться, то есть сойти с рельсов узкоколейки. Отвёз я порожние вагоны поближе к забою, потом привёз гружёные на выгрузку к бункеру, откуда уголь другими путями шёл на-гора, то есть на поверхность земли.