Валентин Распутин - У нас остается Россия

Ветераны этих строек, не догадавшиеся в свою пору эвакуироваться, имеющие ныне возможность наблюдать, как чахнут и в кашле заходятся их внуки, должны думать тяжелую думу. Понятия, казавшиеся еще недавно столь романтическими, вроде всесоюзных магниток и всесоюзных кочегарок, дорог и проектов века, востребовали непосильную плату.

Многоустройство, которого требовали интересы страны, заменено многоведомственностью, бросившейся расхватывать землю на куски. Наше общее тело покрыто раковыми опухолями этих образований, недоброкачественная природа утолщений принималась за доказательство развития. Здесь самая пора воскликнуть: что это за врачи, что за специалисты, что за экономисты, не умеющие недоброкачественное отличить от доброкачественного! Но не станем задаваться пустыми вопросами: они умели. Но метастазы общей болезни охватили и их. Сейчас и вещи своими именами называются, и диагностика поднялась на мировой уровень. Но от этого мало что меняется.

Кстати, и литература до самого последнего времени показывала образцы плюрализма в вопросах отношения к природе, и, пока одни боролись против равнинных гидростанций, варварской вырубки лесов и поворота рек, другие набирались опыта жизни у костров цивилизации, вплоть до атомных, в которых ничуть не хуже, чем в кострах инквизиции, сгорали истины того же рода - на каких китах стоит и вокруг чего вертится Земля. И в литературу проник гомо техникус со своим языком и кругом хлопот. Когда-нибудь это поможет, вероятно, раскрыть механизм самого типического явления наших дней, который в народе обзывается: «не пожалею мать родную ради красного словца». Как ни горько, но это вещи одного порядка, что в Минводхозе, что в Союзе писателей, когда профессиональное рвение освобождено от нравственных вожжей.

К счастью, социальный заказ на аллилуйю, так же, как на результат ее - заказ на паек усиленного питания, были

временными вехами нашей литературы и серьезного следа в ней не оставили.

Лет двадцать назад Сибирь произвела на Михаила Дудина столь сильное впечатление, что он написал:

Но предостережения Михаила Дудина дошли только до читателей, а от них, вы знаете, ничего не зависит. И как выкачивали Сибирь, так и выкачивают, уже доканчивают. Испанские конкистадоры, ринувшиеся вслед за Колумбом в страны Нового Света, не скрывали своих намерений и не церемонились с аборигенами. Почти через четыреста лет после Ермака современные конкистадоры в лице министерств и ведомств, с той же ретивостью направлявшие свои могучие паруса наперегонки в страны полуночного света, умели придать своим десантам и шумовой эффект, и благородный вид. Никто не требовал от аборигена: поди прочь, цивилизация нагрянула! - а на его земле находили нефть, возводили самую крупную в мире гидростанцию и ставили лесопожирающее чудовище под аббревиатурой ЛПК.

Не было бы несчастья, да счастье помогло - это относится не к одному открытию величайших богатств на земле Сибирской, которые должны бы приносить блага, но приносили горе. Разорялась родовая земля маленького народа, а вместе с ней терял свои родовые черты и он. Ведь это же не анекдот, когда потомственных оленеводов с потерей отгонных пастбищ заставляли разводить свиней. Я был свидетелем, когда на XIX партконференции Алитет Немтуш-кин метался по коридорам Кремлевского дворца съездов, не зная, кому вручить письмо: если будет построена в Красноярском крае Туруханская ГЭС, водохранилище которой разольется на тысячу с лишним километров по земле его предков, это грозит уничтожением эвенкийскому народу по милости Минэнерго. Эвенки есть еще и в Иркутской области на Нижней Тунгуске, но там леса отданы под вырубки для усть-илимских комбинатов. И что же - куда податься эвенку, охотнику и оленеводу? Браться за рычаги бульдозеров, которые станут сгонять родную землю в рукотворное море, или за варку целлюлозы?

Нет больше у России запасной земли, каковой считалась Сибирь с половинной территорией страны. В считаные десятилетия успели выпотрошить этого великана. Так и не согрев Сибирь ни турбинами, ни углем, ни нефтью и газом, ни вырубленными лесами, начинают взыскивать: холодный, неуютный край.

На половине страны живет десятая часть населения -разве это не говорит о том, что условий для жизни здесь так и не создали, что считали и продолжают считать Сибирь лишь рабочей площадкой, что нашли выгодней возить сюда за тридевять земель вахтовые смены, чем обхаживать эту землю. Но такая «выгода» оборачивается таким уроном, что на эту гору потерь взобраться потрудней, чем на Гималаи.

Сейчас уже мало кого из соотечественников тянет полюбоваться на Братскую ГЭС, на это действительно не просто великолепное, но и великое сооружение. Слава ее померкла не оттого, что появились конкуренты в лице Красноярской, Усть-Илимской и Саяно-Шушенской гидростанций, а оттого, что ярче обозначилась цена ее строительства и сопутствующего ей «освоения».

Братск загазован выбросами от гигантов цветной металлургии, лесной индустрии и других индустрий до того, что здесь птицы срезаются на лету уже не от морозов, а от смрада, и одна из самых высоких цифр детской смертности в стране.

Вот он когда аукнулся, «звездный» час Братска, по которому еще совсем недавно мы сверяли время.

В Ангарске три месяца назад от выбросов с завода белково-витаминных концентратов больницы оказались переполнены - больше тысячи человек получили отравления. Произошло то же самое, что и в г. Кириши Ленинградской области, где люди отказались мириться с ролью подопытных кроликов и взбунтовались. В Ангарск после ЧП срочно явились спасатели завода из Минмедбиопрома. И остановленный ненадолго завод снова приступил к работе. Правда, с 30-процентной нагрузкой. Но едва ли надо сомневаться, что улягутся страсти, проведут кой-какую незначительную штопку - и опять на все пары. Главная «печаль» сей повести в том, что люди травятся и гибнут, чтобы получать, по отзывам многих специалистов, вредную продукцию, которая вместе с мясом животных и птицы, а также с яйцами грозит нам изрядной опасностью. В Италии, Франции и Японии применение этого белка запрещено, у нас его производство увеличивается. Восемь заводов работают, один строится и два проектируются. Давайте последим, не получит ли министр Медбиопрома тов. Быков за ангарский «эффект» правительственную награду.

Подобные случаи заставляют с недоверием относиться к утверждениям, что экология из последнего слова нашей экономики становится ей родной сестрой. До этого ой как далеко! Хватает и произвола, и самовола, и обмана с очковтирательством, и откровенного игнорирования законов и общественного мнения. Вот еще один «больной» пример - с Катунью в Горном Алтае. Сколько об этом уже перекипело и продолжает кипеть страстей! По всей стране созданы группы по защите Катуни, проект не утвержден, экологической экспертизы нет, а ГЭС продолжает строиться. Многажды Минэнерго хватало нас при этом слове за руку, вернее, за язык: да не строится, не строится, ни одного кубометра породы в створе не вынуто, ни одного кубометра бетона не уложено. Но ведь взрывы гремят, подъездные пути ведутся, поселки растут, миллионы летят - скоро рожать, а Минэнерго уверяет, что оно к этой девственнице - Катуни даже не притрагивалось. Вспоминается: БЦБК уже восемь лет работал - спохватились: нет решения о строительстве. Матушки-светы: да как же построили, как все тогдашние бури перенесли! Выписать срочно эту бумаженцию, чтоб комар носа не подточил. Не то же ли теперь у Минводхоза и Минэнерго? Что меняется-то?!