Газета Завтра - Газета Завтра 18 (1222 2017)

Но как же мог заведующий Международным отделом умолчать здесь о нашем отношении к просьбам союзников? Вот в декабре 1944 года в связи с катастрофой в Арденнах, когда англо-американцы, высунув язык, драпали от немцев сто вёрст, Черчилль возопил: "Дядя Джо, помоги!". И Сталин помог: мы начали наступление раньше намеченного срока. Как это назвать? Честное выполнение союзнического долга. А в Ялте Стали дал слово: через три месяца после капитуляции Германии мы вступим в войну против Японии, и 9 августа, через три месяца день в день, мы перешли Амур. Вы об этом впервые слышите, Фалин?

А вот ещё суждение общего характера о Второй мировой войне, в том числе о Великой Отечественной: "Сумей Германия обтечь(?) Францию и умаслить Англию, до общеевропейской войны могло бы и не дойти. Нападение на Советский Союз не в счёт (!!!): нацисты выводили (!) его за рамки обычного международного права. Это — конфликт не между государствами, а столкновение двух несовместимых идеологий" (с.53).

И как рука поднялась написать "не в счёт"!… Конечно, идеологии были несовместимы, и фашисты хотели попутно уничтожить нашу идеологию, но не в этом суть. Главное, они жаждали захватить нашу землю, наши богатства, наши просторы — Lebensraum, о котором они мечтали веками. А для этого надо было истребить как можно больше жителей захваченной земли. Вот откуда эта чудовищная цифра — 27 миллионов жизней, которые немцы "вывели" за рамки международного права. Именно об этом сказал Сталин в обращении к народу 9 мая 1945 года: "Вековая борьба славянских народов за своё существование и свою независимость окончилась победой над немецкими захватчиками и немецкой тиранией". За существование! И ни слова об идеологии. В сущности, об этом ещё во время войны по-своему сказал Александр Твардовский: "Бой идёт не ради славы — ради жизни на земле".

А как представляется автору сам ход войны, её начало? Ну, во-первых, "санкция на директиву о приведении войск приграничных округов в боевую готовность была вырвана (!) у Сталина военными в 00.30 22 июня" (с.235). Скучно об этом спорить. Пусть лучше Фалин прочитает, что писал на сей счёт в своих воспоминаниях один из тех "военных", которые "вырывали" у Сталина санкцию, — маршал Жуков (с.233). И все-таки замечу: в 00.30 директива была не "вырвана", а уже передана во все пограничные военные округа, что, конечно, всё равно было поздно. Но зачем даже в таких-то вопросах ловчить!?

Удивительным образом представлен в книге первый день войны в небе: "было уничтожено 1811 советских самолётов при 35 сбитых и 100 повреждённых немецких, а к 30 июня — соответственно — 3143 и 669". Какая осведомлённость! Какая точность! Но откуда? Опять неизвестно! Скорей всего, кто-то из битых немцев нашептал. Но кто ж поверит на слово оратору, уже не раз схваченному за руку? Он смотрит на Великую Отечественную словно из окна редакции "Фёлькишер-Беобахтер" или ведомства на Унтер-ден-Линден.

У нас часто вспоминают, что в первый день войны мы потеряли 1200 самолётов. (Например, М.Н. Кожевников "Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне". М.1977. С.37). Правильно: около 800 на аэродромах и около 400 в боях. Но при всей внезапности и массированности фашистского удара советские лётчики сумели совершить в этот страшный день около 6 тысяч боевых самолётовылетов, более десяти наших лётчиков в этот день таранили вражеские машины, а в итоге было сбито более 200 немецких самолётов, в которых за штурвалом сидели асы, имевшие ничем не заменимый уже двухлетний опыт войны (И.В.Тимохин "В небе войны", М., 1986, с.14).

продолжение следует

А нам-то зачем?

Галина Иванкина

4 мая 2017 0

прощание с Евровидением

Каждую весну российское общество пребывает в напряжении. Активные и неравнодушные — как им кажется! — граждане задаются вопросом: кого пошлют на Евровидение? Ну, как же! Честь страны! Будем болеть за "наших"! Пытаюсь понять: а где там, в общем-то, наши? Это — что? Наука, спорт, балетное искусство, космические прорывы? За что и за кого тут следует "болеть"? Одна популярная блогерша, которая всегда калякает на заказ, даже написала прочувствованный текст: мол, эстрада и поп-музычка — это отдушина для простого народа, на коем наш мир зиждется, а посему презираемая "гнилыми интеллигентами" ум-ца-ца — архиважный стратегический момент. Следовательно, триумф на Евровидении где-то нужнее, чем битьё клюшками о лёд и пиликанье на скрипках. И снова мелькала терминология: "наши", "мы", "простой люд", "а нас не пускают", "наша девочка — лучшая!". Да столь пафосно, что мне сделалось немного стыдно за моё тотальное равнодушие к эстрадным шоу и зажигательным пляскам. Как все помнят, в этом году накал страстей по поводу Евровидения был наиболее мощным. Взрыв эмоций. Истерия толпы. Кипит наш разум возмущённый! Точнее, его отсутствие. Рёв пустоты. Колыхание эфира. Нашу Юленьку не пущает киевская хунта! А не сказать ли: "вот и хорошо!"? Но нет. Долго и усердно бились. Образованные люди — журналисты, телевизионные боссы и крутые чиновники — метали гневные молнии. Массы — покорно волновались. Слали "нашей девочке" лучики поддержки. Но зачем России нужно участие в этом конкурсе? Почему Россия вдруг оскорбилась поведением Киева? Пусть бы рулили процессом в компании маленьких, но гордых стран-участниц. Им это важно, полезно и прельстительно. Нам-то зачем? Господа в Киеве задавались вопросом, нужна ли Россия на Евровидении-2017, а не пора ли переформулировать: нужно ли России Евровидение? Не в 2017 году, а — вообще.

Немного истории. Евровидение — международный конкурс эстрадной песни, проводимый среди стран-членов Европейского вещательного союза. Работает с 1956 года. Дата неслучайна и символична. С середины 1950-х годов на Западе стало развиваться массовое телевидение, позволившее назначить поп-стиль основной доминантой медиа-проектов (читаем об этом у Рэя Бредбери в книге "451 градус по Фаренгейту"). В Советском Союзе эстрадно-зрелищная культура существовала на положении этакой Золушки: ей доставались крошки эфирного времени, а повсюду царила аристократичная классика вперемешку с народным творчеством и старинным романсом. Перестройка внесла свои коррективы: попсовый музон хлынул мутным потоком, а девочки-подростки рыдали белугами при виде Юрочки Шатунова. (Кстати, имеется информация, что ещё в 1987 году была предпринята попытка вписаться в Евротусовку и заслать на конкурс Валерия Леонтьева, но, по счастью, что-то там не заладилось). В 1990-х мы дружно, весело и смачно окунулись в медиа-помои: отечественная эстрада сделалась нахально-бордельной и при этом — низкосортной. Певички в леопардовых лосинах копировали вышедшую в тираж немку Си Си Кетч, а мальчики пытались проникновенно рычать: "Вау-ёу, пацаны! High Energy!". Вторично, грубо, провинциально. Россия записалась на Евровидение в 1994 году. Самое время.