Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

План Моргентау не остался под спудом. Под свежим впечатлением министр обороны США Генри М. Стимсон пригласил на обед судью Феликса Франкфуртера и «лично зачитал ему вслух предложения Моргентау… о безотлагательной физической ликвидации нацистов без суда и следствия» [102]. А английский посол в США лорд Галифакс отправил в Лондон телеграмму, в которой в общих чертах уведомил Министерство иностранных дел Великобритании об идеях Моргентау и, явно вдохновленный ими, запросил формальные инструкции: «Кого мы будем расстреливать или вешать? Мне кажется, что нам не следует устраивать громких официальных процессов, но, напротив, провести их быстро и с немедленным приведением смертных приговоров в исполнение. Одна из предложенных английской стороной идей, которая вначале была принята, но затем почему-то отвергнута, вообще заключалась в том, чтобы просто раздать армейским подразделениям списки лиц, подлежащих ликвидации сразу же по их опознании. Что случилось с этим предложением? Какие категории германских граждан подлежат расстрелу помимо несомненных военных преступников?» [103].

Информация просочилась в прессу; министерство пропаганды Геббельса подняло шумиху, план Моргентау был официально отклонен. Но после войны на подконтрольной американцам территории были проведены меры, предусмотренные именно этим планом: децентрализация банковской системы; дезинтеграция единой производственной системы; демонтаж оборудования промышленных предприятий; запрет внешней торговли; ограничение импорта, запрет морского рыболовства, запрет производства азота для минеральных удобрений, демонтаж и уничтожение 13 химических заводов; вырубка немецких лесов (не была осуществлена вполне); жесткая налоговая политика и т. д. В результате уровень послевоенной жизни немцев резко упал, даже по сравнению с военным временем, до двух третей населения постоянно недоедали, половина немецкого рабочего населения была на грани полного истощения. Многие тысячи немцев умерли, не выдержав такого режима. Тоже своего рода голодомор…

Вообще, пока в Европе шла кровопролитная война, в США живо обсуждалась будущая судьба побежденных (в том никто не сомневался) немцев. Выходили, например, такие книги: «Как насчет Германии?» Л. П. Лохнера (1942), «Как обращаться с немцами» Эмиля Людвига (1943), «Германия: быть или не быть?» Г. Зегера и С. Марка (1943) и т. п. А когда в 1944–1945 годах вся Германия оказалась разделена и оккупирована союзниками, среди американских войск широко (Эйзенхауэр бесплатно разослал 100 тысяч экземпляров) распространялась брошюра «Что нам делать с Германией?», написанная Луисом Ницером, нью-йоркским адвокатом и председателем благотворительной организации для еврейских иммигрантов. Ницер предлагал предать суду каждого немецкого офицера в звании полковника и выше, передать в руки союзников немецкую школьную систему и лишить Германию тяжелой промышленности. На обложке Гарри Трумэн, будущий президент США, рекомендовал каждому американцу прочесть эту брошюру. А действующий президент Рузвельт раздавал ее членам своего кабинета [104].

Сайрус Адлер и Аарон Маргалит в книге «С уверенностью в правоте: американские дипломатические акции, затрагивающие евреев. 1840–1945 гг.» отмечают, что 21 августа 1942 года Рузвельт заявил, что за все намеренные эксцессы против евреев последует возмездие [105]. Месть за евреев была публично и официально провозглашена как одна из целей войны.

Известный историк Д. Ирвинг указывает: «Царившая тогда атмосфера, отравленная проникавшей повсюду ненавистью, была такой, что даже Кордел Халл, рузвельтовский госсекретарь и выдающийся государственный деятель, приводил доводы в пользу необходимости физической ликвидации всех руководителей Оси сразу же, как только они попадут в руки союзников. «Халл очень удивил меня, – отметил в своем секретном дневнике посол Великобритании в США лорд Галифакс после совместного обеда с ним 16 марта 1943 года, – сказав, что предпочел бы расстрелять и уничтожить физически все нацистское руководство вплоть до самых низших его звеньев!» [106].

Кауфман, Хутон, Ницер или Моргентау не руководили непосредственно Англией или Америкой, но выраженные ими идеи были заразительны, влияли на сознание сильных мира сего, формировали определенное отношение к побежденным немцам, побуждали к определенным действиям в их отношении.

«Мы, союзники, – не чудовища. По крайней мере, я могу это сказать Германии от имени Объединенных Наций…» – заявил Черчилль в 1945 году, пытаясь уговорить немцев капитулировать подобру-поздорову. Но все, что мы знаем о «союзниках» вообще и лично о Черчилле, противоречит этому утверждению [107].

«Иудейский царь» Хаим Вейцман, как мы помним, от лица всего еврейского народа объявил войну гитлеровской Германии, а точнее, если учесть этнический характер войны, – всему немецкому народу. Но вот мира с побежденными он не заключал никогда. Война продолжалась и после безоговорочной капитуляции немцев, война на истребление.

По плану Моргентау, оглашенному в сентябре 1944 года, наказанию (уточню: экономической казни) подлежал весь немецкий народ. Но был там и особый раздел касательно преследований нацистских преступников. Кто подразумевался под этим названием? «Любое лицо, которое подозревается в совершении (путем издания приказов или иным образом) или соучастии в преступлении, повлекшем смерть любого человека в перечисленных далее случаях, должно быть арестовано и осуждено незамедлительно военными комиссиями, если до начала судебного разбирательства ни один из членов Организации Объединенных Наций не заявил, что это лицо помещено под его (члена ООН) арест для суда по подобным обвинениям за действия, совершенные на его (члена ООН) территории: смерть наступила в результате действий, нарушающих правила ведения войн; жертва была убита в качестве заложника в отместку за действия других лиц; жертва приняла смерть по причине ее национальности, расы, цвета кожи, вероисповедания или политических убеждений. Любое лицо, признанное виновным военной комиссией за преступления, указанные в пункте (b), должно быть приговорено к смерти, если военная комиссия в исключительных случаях не установит наличие смягчающих вину обстоятельств».

По сути, перед нами пролог к Нюрнбергскому процессу и иным преследованиям руководителей и активистов рейха, обоснование будущей охоты за нацистами. Но было бы преждевременно признавать в этом приоритет или особую заслугу Моргентау, отняв эти лавры у сэра Уинстона Черчилля.

Тему мести немцам за евреев Черчилль поднял на щит не позднее 1941 года. 4 ноября он направил лично подписанное им послание в «Джуиш кроникл», которое еженедельник напечатал полностью. «Никто не пострадал более жестоко, чем евреи, – писал Черчилль в этой установочной статье. – Неописуемые злодеяния совершались над телами и душами этих людей Гитлером и его ужасным режимом. Евреи вынесли главную тяжесть первых нацистских атак на цитадель свободы и человеческого достоинства. Они вынесли и продолжают терпеть тяжесть, кажущуюся невыносимой. Они не позволили сломить свой дух, они никогда не теряли воли к сопротивлению. Несомненно, в день окончательной победы страдания евреев и их роль в этой борьбе не будут забыты. Придет время, и они вновь увидят, как провозглашенные их отцами на весь мир принципы праведности будут отомщены» (234).