Александр Севастьянов - Преступник номер один. Уинстон Черчилль перед судом Истории

«Акты еврейского террора продолжались. 9 сентября 1946 года во время нападения на региональный отдел безопасности в Яффе был убит британский офицер. 17 октября на главной улице Иерусалима был застрелен британский полицейский инспектор. 30 октября британский констебль был убит во время взрыва на железнодорожной станции в Иерусалиме. 9 ноября четверо британских полицейских были убиты взрывом мины-ловушки во время обыска частного дома в поисках взрывных устройств. 13 ноября двое британских полицейских были убиты при патрулировании железнодорожной линии Иерусалим – Яффа. Четыре дня спустя четверо полицейских погибли, когда их грузовик взорвался на окраине Тель-Авива. 29 декабря британский офицер и три сержанта были похищены и избиты.

Новый 1947 год не принес ослабления вооруженной деятельности. 3 января 1947 года пятеро британских солдат были ранены, когда их джипы подорвались на минах. В тот же день скончался от ран арабский констебль, тяжело раненный за несколько дней до того. 12 января четыре человека были убиты при взрыве бомбы в полицейском управлении в Хайфе. 27 января британский судья Ральф Уиндхем был похищен шестью вооруженными еврейскими боевиками из зала суда в Тель-Авиве; он был освобожден через два дня.

31 января 1947 года, вскоре после выступления Черчилля в дебатах по Палестине в парламенте, британское правительство официально объявило, что за предшествующий год еврейскими террористами были убиты: сорок пять британских солдат, двадцать девять британцев – сотрудников британской палестинской полиции, шестьдесят три еврейских гражданских лица, шестьдесят арабских гражданских лиц и четырнадцать британских гражданских лиц, включая двух британских евреев, служивших в британской администрации подмандатной Палестины» (322).

Хорошая благодарность, не так ли! Положим, англичане получили то, что заслужили своей тупостью и верой в Черчилля. А ему-то хоть бы что! Хоть это все его рук дело. Но подобные мелочи не могли поколебать ни его симпатий, ни его намерений. Он продолжал лицемерить и вести двойную игру.

«Во время новых дебатов, состоявшихся в парламенте в тот же день, 31 января, Черчилль… выступая как лидер оппозиции, со всей ответственностью призвал своих коллег не применять и не поддерживать политику репрессий в отношении евреев и даже проявить определенную сдержанность в войне с террористами… Он сказал при этом следующее: «Для нас, разумеется, абсолютно неприемлема сама идея о том, что массовые репрессии по отношению к гражданскому населению и наказание лиц, не причастных непосредственно к совершению преступлений, наказание одних лиц в назидание другим могут быть созвучны с нашим общим мировоззрением, с нашим именем, репутацией и принципами. Подобная политика никаким образом не может быть принята. (С немцами он проводил прямо противоположную политику коллективной ответственности за преступления. – А. С. ) Поэтому мы испытываем большие сложности, когда вынуждены вести эту грязную войну с террористами. В этой связи я призываю палату приложить все усилия, чтобы не ввязываться в войну с террористами. И если все же война с террористами будет развязана, то следует приложить все усилия и принять все меры, чтобы положить ей конец» (322).

Похоже, Черчилль принял в отношении сионистов точно такую же политику «умиротворения», за какую критиковал Чемберлена, «умиротворявшего» Гитлера. Не дай-то бог, полагал он, если евреи пострадают… Растерянная палата общин, полностью побежденная и дезориентированная двойной моралью Черчилля, так и не нашла адекватного ответа на вызов сионистов-террористов. Но именно эти дебаты подтолкнули правительство Великобритании, в сознании своей беспомощности, своего бессилия, к решению сдать палестинский мандат в ООН.

Не помогло. «Несмотря на это решение, еврейские террористы продолжали нападения на британские военные объекты. 1 марта в офицерском клубе в Иерусалиме взорвалась бомба. Четырнадцать офицеров были убиты; это было самое большое число убитых в ходе одного террористического акта» (325).

Не достаточно ли? Пожалуй, тут уместно вместо моих комментариев процитировать слова ветхозаветного пророка Валаама по поводу евреев: «Вот, народ, как львица, встает и, как лев, поднимается; не ляжет, пока не съест добычи и не напьется крови убитых» (Числа, 23:24).

Для Черчилля-отставника все происходящее было лишь подходящим поводом для агитации за уход Великобритании из Палестины, где она только путалась под ногами у сионистов, мешая им завершить создание Израиля. Поскорее поднять руки и бежать из Палестины, оставив евреев хозяевами положения, – вот смысл всех его речей теперь. Так, 12 марта 1947 года (не прошло и двух недель с последнего ужасного теракта) Черчилль с удивительным, особо извращенным цинизмом издевался над парламентом, призывая к уходу с Ближнего Востока: «82 миллиона фунтов стерлингов растрачено в Палестине с момента прихода к власти лейбористского правительства, и 100 000 англичан остаются вдали от своих домов из-за этой бессмысленной грязной войны с евреями, которая ведется ради того, чтобы в конечном счете отдать Палестину арабам или бог еще знает кому… Бегство отовсюду стоит теперь в порядке дня – бегство из Египта, Индии, Бирмы. И только одно должно сохраняться любой ценой – право сделаться предметом насмешек и ненависти всего мира из-за Палестины, право, которое обходится нам в 82 миллиона фунтов стерлингов ежегодно» (325).

Еще в своем потрясающем парламентском выступлении 1 августа 1946 года Уинстон Черчилль допустил такие мысли и выражения, которые откровенно говорят очень о многом, до тех пор скрывавшемся, и заслуживают пристального внимания. Эти финальные признания экс-премьера рисуют нам его моральный облик, как мало что еще. Он, например, признал: «Цена поддержания порядка в этом регионе составляет от 30 до 40 миллионов фунтов в год – денег, в настоящее время попросту утекающих прочь, в то время как они могли бы оказать большую помощь в борьбе с безработицей на наших островах или могли бы быть возвращены в страну и приносить доход нашим гражданам». Сто тысяч солдат, расквартированных в Палестине, «составляют очень значительную часть нашей армии. Сколько еще времени они должны находиться там? И для чего находиться?… Я никогда не видел, чтобы была получена меньшая отдача за приложенные усилия, чем это происходит в Палестине».

Гилберт наивно считает, что «Черчилль был убежден, что у Великобритании больше нет средств, воли или морального права продолжать удерживать в своих руках мандат на управление территорией Палестины». Он приводит слова бывшего премьера, который-де искренне не видел «абсолютно никакого смысла, почему обедневшая, перегруженная заботами и проблемами и тяжело пострадавшая в войне Великобритания должна продолжать выдерживать всю эту боль, труды, травмы и страдания» (324).