Газета Завтра - Газета Завтра 607 (28 2005)

Не нужно было загонять ваххабизм в подполье. Надо было с ним вести диалог. Сначала всех ваххабитов будто бы поймали и попытались привлечь к ответственности. Но всех выпустили из-за отсутствия закона, по которому их можно было бы засадить в тюрьму. Тогда их загнали в подполье. Запретный плод сладок, и у молодежи развили интерес к этому течению.

Молодежь, когда видит несправедливое отношение к народу, очень быстро эмоционально разгорается и поддается на провокационные призывы.

"Завтра". Какова сейчас обстановка на границе с Чечней?

М.М. Главное — это проблема нерешенности многих территориальных споров. А также проблема людей, которые переселялись в свое время, в сталинские времена. Всем на этой земле хватает места — и для чеченцев, и для дагестанцев, надо ко всем подходить с взаимопониманием. Но эти проблемы всегда чреваты тяжелыми последствиями. Нужно ими заниматься и решать, но они постоянно переводятся в политическую плоскость.

"Завтра". Что случилось в Бороздиновской?

М.М. Я запрашивал и Совбез, и правительство — определенного ответа нет до сих пор. Никто пока до конца не разобрался, что же там произошло. По неподтвержденной информации, живых людей нет — дагестанцев похищенных. Одни говорят, что они в пожаре сожжены, другие — что живы и в плену. Кто это совершал — тоже неизвестно, каждый вталкивает свою версию. Военная прокуратура занимается вопросом, но пока четкого ответа нет.

Люди вроде бы показывали на тех, кто участвовал, но там очень темная ситуация: два лагеря борются между собой, каждый ищет выгоды для себя.

Дагестанцы уже вернулись туда, с чеченцами найден общий язык. Приезжал туда президент Чечни Алу Алханов — а дагестанскому руководству не до таких мелочей.

"Завтра". Какое отношение в Дагестане к лидерам нынешней Чечни?

М.М. Не хочу говорить за всех. Лично я вижу нормального молодого президента. Я был в нормальных отношениях со старшим Кадыровым — вменяемый был человек. А об остальных я не хочу говорить.

"Завтра". В России, обсуждая Дагестан, часто вспоминают 99-й год: вторжение Басаева и неожиданно сильный отпор дагестанцев, сказавших нет сепаратизму, отделению от России и мифическому "халифату от моря до моря". Однако сейчас по новостным каналам часто приходится слышать иные оттенки дагестанских речей: Россия нас кидает, Москва о нас забыла, не лучше ли отделиться? Действительно ли присутствуют такие настроения в республике?

М.М. Такого нет абсолютно. В 99-м я был начальником штаба ополченцев в Новолакском районе, занимался в основном беженцами — 13 тысяч человек было выселено из своих домов. И тогда, и сейчас Дагестан был и остается с Россией.

Сегодня никаких проблем с центром нет. Никому в голову не приходит отделяться. Куда отделяться, как жить отделенными? Недавно у нас проводился референдум: 99% высказалось за Дагестан в составе России. Есть только одно — недовольство народа, что центр не занимается им и никак не реагирует на его беды и проблемы. Приходит комиссия, общается с двумя противоборствующими сторонами, а про народ забывает. И народ доходит до отчаяния. Единственный, кто сегодня пытается вникать в проблемы и решать их, — это Козак. Он на самом деле объективно видит ситуацию, но пока это не помогает.

Народное недовольство проявляется сегодня лишь в отношении местной власти, а также — в отношении оппозиции, которая немногим лучше власти. Однако есть опасность, что если центр продолжит оставаться на наблюдательных позициях, то на каком-то этапе народное недовольство может повернуться и против центра.

"Завтра". Насколько велика другая опасность — гражданская война внутри Дагестана? Север против Юга, кланы против кланов, национальности друг против друга…

М.М. Это во многом надуманный вопрос. Этот комплекс страшилок формируется определенными людьми, которые хотят занять какие-то позиции в республике. Элита их не пускает, она выдвигает свои кандидатуры, в результате властные кланы борются друг с другом, и борьба эта переводится политическими игроками в плоскость рассуждений о "возможной гражданской войне".

Народ же сегодня больше озабочен тем, как бы прокормить семьи. Людям абсолютно все равно, кто будет руководителем Дагестана, какой национальности будут министры и т. д. Многие вообще просят, чтобы был русский, нейтральный человек. Важно, чтобы политическая элита занималась народом, а не собственными проблемами.

"Завтра". Насколько реальна сегодня смена власти сверху, через назначение нового главы Дагестана из Кремля?

М.М. По конституции Дагестану оставался год до перевыборов. Видимо, каких-то серьезных изменений в политическом раскладе — и одновременно нарастания накала интриг — нужно ожидать ближе к весне следующего года. Однако не факт, что известные своей оппозиционностью люди будут лучше управлять республикой. Замена одного человека ничего не изменит.

Республикой уже 20-25 лет управляют одни и те же люди, они десятилетиями втягивают во власть своих людей. Они позавчера были коммунистами, вчера стали демократами, теперь — партией власти… Формирование политических кадров происходит в Дагестане на основе преданности, а не полезности для людей.

Мы в Дагестане, конечно, почитаем старших — в том числе и аксакалов во власти. Но у правды нет возраста: она одна, общая для всех. И я думаю, что надо уже сменить команду, полностью обновить ее, ввести во власть более здравомыслящих, думающих политиков.

"Завтра". Если такая смена все же произойдет — насколько вероятна конфронтация между старыми и новыми элитами?

М.М. Я думаю, что при нынешней ситуации, когда кандидатуру представляет президент, конфронтации не произойдет. И зря озабочен центр, что при смене власти будут проблемы. Это не соответствует логическому выстраиванию ситуации.

Главное — формировать власть не на национальной основе, а на профессиональной. Национальная — она и так уже присутствует на местном уровне: в Даргинском районе у власти даргинец, в Аварском — аварец, в Лакском — лакец, в лезгинских районах — лезгины. Местная власть у нас и так пропорциональна по мере проживания национальностей. Но республиканская власть должна формироваться по профессиональным качествам. В этом и заключается основная проблема.

"Завтра". Расскажите подробнее про социалку, про экономическое положение в республике. Верно ли, что вся промышленность стоит, ничего не работает?

М.М. Промышленность, действительно, стоит почти вся: так, крохи работают, но и они все — под кланами. До 91-го года Дагестан был донором. Сегодня — на 95% республика дотационна. При хищнической приватизации кто мог — всё урвал, а вести хозяйство они не могут, не осиливают. Процентов 10 на плаву осталось: в Махачкале, Каспийске, Кизляре, в Буйнакске мизерный оборонный заказ — и всё. Все выживают за счет натурального хозяйства. Формирование технологически развитых процессов отсутствует.