Газета Завтра - Газета Завтра 49 (1201 2016)

Единственная область промышленности, которая развивалась в пореформенные годы крайне динамично и не находилась под контролем иностранцев, это железные дороги: железные дороги были нужны, чтобы вывозить в Европу хлеб, которым царская Россия торговала с каждым новым предреволюционным десятилетием всё активнее и активнее (если в 1900 г. было вывезено 418,8 миллиона пудов, то в 1913 — уже 647,8 миллиона пудов)".

"Конечно, кроме хлеба Россия экспортировала и другие с/х продукты, такие как шерсть, лён, масличные культуры, сало. В целом доля с/х экспорта составляла в конце XIX в. до 80%, в 1913 — 75%; экспорт промышленных товаров равнялся лишь 20%, соответственно — 25%.

…За типичный 1907 г. доход от продажи хлеба за рубеж составил 431,14 миллион рублей. Из них на предметы роскоши для элиты было потрачено 180 миллионов. Ещё 140 миллионов русские дворяне оставили за границей — потратили на курортах Баден-Бадена, прокутили во Франции, проиграли в казино, накупили недвижимости в "цивилизованной Европе". А на модернизацию России "эффективные собственники начала прошлого века" потратили аж одну шестую дохода (58 миллионов рублей) от продажи зерна".

"Сегодня любят представлять аграрную реформу Столыпина, начатую в 1906 г. и продолжавшуюся до 1911 г., как направленную на укрепление и обогащение крестьянства. Между тем современники сознавали, что реформа эта проводилась скорее в интересах помещиков. Крестьянство в том виде, в каком оно застало реформу, то есть как сословие общинников, должно было, по мысли Столыпина, исчезнуть. Большинству его предстояло превратиться либо в сельских батраков, либо в городских рабочих. Опорой самодержавного капиталистического режима должен был стать узкий слой сельских фермеров, в которых превратились бы вышедшие из общины богатые "крепкие" крестьяне, а также землевладельцы-помещики. Причём помещики находились в привилегированном положении. В отличие от "столыпинских переселенцев" или даже кулаков, отъезжающих на хутор, помещик уже был владельцем большого налаженного хозяйства. Очевидно, реформа была направлена на укрепление самодержавно-дворянского режима и на уничтожение базы революции в деревне — общины. Общину, которая выступала как спасительница от голода, бездомности, бедности, правительство безжалостно ломало. Кроме того, даже после раздела общинных земель крестьяне получали мизерные наделы; желающие же расширить их или обосноваться на новом месте попадали в кабалу к банкам, что приводило к последствиям, ужасающим всё крестьянство. С 1908 по 1914 гг. за неуплату кредита около 11 тысяч крестьянских хозяйств были проданы с молотка, крестьяне стали бездомными. Отсюда — широкий протест крестьян против реформы".

Всего лишь несколько цитат. И уже по ним можно судить, насколько убедительна книга, которую вполне можно поместить в библиотеку "Это должен знать каждый". Другое дело, хотят ли хулители нашей советской Родины знать правду? Их ненависти правда не нужна. Но она нужна нам. И Рустем Вахитов, проделав немалую исследовательскую работу, помогает нам правду узнать. И делает это в лучших традициях русской публицистики: фактологично, но при этом лаконично и красиво, эмоционально и сдержанно.

«28 панфиловцев» — фильм‑сенсация

Юрий Юрьев

фильм из плеяды новейшего русского кино, приходящего на смену печально известному «новому русскому»

В нашем человеческом мире, наряду с простой, обыденной жизнью есть тонкие сферы, которые таинственным образом направляют наш путь. Это мистика истории, её непостижимая логика; мистика имён и стоящая за ними логика Божественного замысла. Фамилия генерала Панфилова — говорящая фамилия, обладающая двумя греческими корнями — "пан" и "фил", что в сочетании означает "вселюбовь". Панфиловцы — это, по сути, ученики Ивана Васильевича Панфилова, несущие подвиг всемирной, всеобщей любви. Этот фильм о них, об их вере и любви к Родине. Уже стала общим местом удручающая беспомощность современного отечественного кинематографа в изображении войны, батальных сцен и военного быта вообще. Абсолютное большинство этих разрекламированных кинолент, несмотря на затраченные средства, в сравнении со старым советским кино свидетельствуют, как правило, лишь о кинематографическом провале. Фильм "28 панфиловцев" вызывает потрясение. Хочется посмотреть основные знаковые советские ленты про войну ещё раз. Когда-то они явились для нас, мальчишек 70-80-х, дорогой в жизнь. "Аты-баты шли солдаты", "Горячий снег", "Они сражались за Родину" — сравнение именно с этими лентами позволяет говорить о "Панфиловцах" как о новом качественном шаге отечественного военного кино. Фильм даёт нам, зрителям, понять то, что мы сами сильно изменились, из нас ушла былая внутренняя наивность, лиричность, упрощённая схематичность представления о вещах заведомо сложных. Мы стали трезвее, строже и требовательнее к подаваемой нам правде. Внимание авторов фильма к военным деталям от петлиц до тактики боя и вместе с тем некоторая обезличенность главных героев — это не ошибка режиссёра, а способ не дать талантливому актёру перетянуть внимание зрителя на характер героя и тем самым отвлечь от реалий войны.

Голливуд как "глобальная стройка иллюзий" привёл нас к нравственному отупению и жажде новых эффектов. Вырабатываемые им технические приёмы свели актёрскую работу на нет. Авторы "Панфиловцев" Ким Дружинин и Андрей Шальопа подковали и эту американскую блоху. Умаляя характерность актёров, они помогают нам погрузиться в короткую жизнь русского пехотинца в противотанковом бою. Советский кинематограф оставил нам образы отдельных ярких героев. И этот героизм стал главной мифологемой победы, затмив многое и важное. В Перестройку бывшие красные пропагандисты объявили героев дураками и сумасшедшими и пустили под откос всю историю войны, а с ней и страну. В "Панфиловцах" же показано, как, собственно, наши деды справлялись с врагом. Увидев в деталях бой пехотного подразделения, понимаешь, что мы эту войну не просто перетерпели, не просто взяли числом и мужеством, а мы ещё и передумали врага, мы оказались по организации выше самой лучшей военной машины в истории человечества, которая, кстати, в этом фильме именно такой и показана. Немцы обезличены. Это машина смерти, катящаяся по холодным подмосковным полям и перелескам.

В фильме прикровенно присутствует религиозность. У Шукшина в "Калине красной" есть знаменитый горестный монолог на фоне полуразрушенной церкви, где вид церкви является одновременно и ответом вопиющей к Богу героине. Здесь же перед боем комбат произносит речь, а за его спиной храм, порушенная врагами святыня Отечества, которая не укоряет, а визуально свидетельствует: "С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся".