Газета Завтра - Газета Завтра 49 (1201 2016)

Новый русский реализм с ходу, без разведки боем обнажил нравственные противоречия политических сил. В спорах о новой культурной волне приходит понимание, что мы разделены, и на территории России, не принимая обоюдную мораль, существуют два общества. В одном на народные деньги снимают "28 панфиловцев", в нём живёт любовь и дружба, а понятия Родины и Отечества наполнены смыслом. В нём казахи те же русские, а когда мы будем защищать Казахстан — все мы будем казахами. В этой, народной России без слов понятно, что дивизия, сформированная в далёком Семиречье, — одна семья, а уходит она для битвы с общим врагом.

Но есть и иная Россия, в ней действует принцип "разделяй и властвуй", в ней подвиг отцов ничего не значит, в ней на казённые деньги снимают фильмы "Сволочи", "Четыре дня в мае" и "Штрафбат", в ней государственные чиновники вешают мемориальные таблички фашистским сателлитам и сносят памятники маршалам Победы. В иной России — всё на продажу, в ней нет понятия долга, но есть выгода. И эти две силы — вновь сошлись у разъезда Дубосеково.

"28 панфиловцев" обесценили все ужимки западной культурной интервенции. Культурные объедки от западной киноиндустрии, которые длительное время являлись мерилом для иной России в представлениях о войне, с появлением новой русской волны оказываются ничтожными. Глядя, как офицер готовит простых мальчишек встречать вражескую технику, как планируют бой офицеры, как деревенские старики смотрят на закат, понимаешь, что это и есть та самая правда войны, а "Спасти рядового Райана" — принципиальная фальшивка, наполненная гнилой моралью и игрушечным представлением о войне нации, которая не воевала. Понимаешь, что в "голливудском реализме" фильма "Ярость" бой между немецким "тигром" и американскими лёгкими танками с лихвой компенсируется традиционным шоу, этаким фальш-боем экипажа подбитого "шермана" и отборного подразделения фашистов. Голливуд не готов выйти за рамки предписанных ему фантазий и пропаганды.

В какой-то момент мне показалось, что авторы фильма не выстояли перед культурной экспансией Запада. В фильме есть ключевая сцена ночного ухода бойцов на боевой рубеж, когда не видно лиц и внимание сосредоточено на голосах. Зритель вслушивается в разговор бойцов, уходящих в вечность. Неожиданно речь заходит о самураях, отстоявших крестьянскую деревню, и "семи пастухах", отстоявших маленький городок на Диком Западе. Понятно, что такого знания фольклорных источников у простых ребят из глубинки быть не могло, а фильм "Семь самураев" и его американская переделка вышли после войны. Лишь в конце фильма, когда на развороченном рубеже, среди груд горящего металла, встают шесть обожжённых боем фигур, шесть победителей, становится понятен замысел автора. Эти шестеро противостояли не ничтожной банде, а военной машине преступного государства. И зрителю совсем не важно, господа из иной России, сколько их было в последнем бою — двадцать или тридцать. Зритель понимает, что для прикрытия оголённого фланга Волоколамского шоссе встала одна рота со стрелковым оружием, без танков и артиллерии. Встала против механизированной дивизии, не отступила и выстояла, и победила. Это рота одержала победу в одном дне Великой войны.

Враг в фильме обезличен, авторы сознательно не пошли на показ фашизма с человеческим лицом. Это как раз фирменная "фишка" нового буржуазного искусства — привлекательное зло. В фильме множество важных символов — это и три последних патрона в обойме пулемёта, пылающая груда техники и отступивший враг. Это и последние бойцы, примкнувшие штыки и готовые подняться в атаку, в свой последний и решительный бой. Но кульминация фильма, его стратегические высоты — даже не сам бой с его мужской работой, и не груда искорёженного металла, что фашист рассматривает в бинокль. Кульминация — слово! В военной фильмографии я не встречал ничего более выразительного, чем обращение командира части перед уходом роты на боевой рубеж и слова политрука Клочкова перед лицом смерти.

Посмотрите этот фильм, он задаёт нам непростые вопросы, на которые уже пора отвечать. Почему наше Отечество сегодня разделено на две России? Почему Европа вновь, как по команде, поляризовалась и вновь готова идти на нас "крестовым походом"? Почему перед той Великой войной "пятая колонна" была обезврежена, да настолько, что даже американский посол вынужден был признать несбыточность их ожиданий, а сегодня откровенным ненавистникам России принадлежит всё, и они готовы сдать эту страну? Почему народ безмолвствует? Где отцы-командиры и политруки Клочковы? Почему не формируется новая дивизия генерала Панфилова? Смотря в настоящее, мы понимаем, насколько фильм "28 панфиловцев" опасен для буржуазии.

…Если завтра война, Если завтра в поход, — Будь сегодня к походу готов!

Апостроф

Георгий Судовцев

Павел ДАНИЛИН. Антисистема Кудрина. Как бухгалтер душил экономику России. — М.: Книжный мир, 2016. — 288 с.

В сознании подавляющего большинства наших сограждан некогда "лучший в мире министр финансов" Алексей Леонидович Кудрин занимает место где-то между "лучшим в мире ваучером" Анатолием Борисовичем Чубайсом и "лучшим в мире мэром" Юрием Михайловичем Лужковым — причём явно ближе к первому, чем ко второму. Не только потому, что Кудрин — "питерский", но и потому, что многие годы был плотно связан с "долларовой удавкой", накинутой на шею нашей экономики.

Именно с его именем ассоциируется и "кубышка на чёрный день", куда государство, уподобляясь деревенской пенсионерке, складывало "лишние" нефтедоллары — вместо того, чтобы потратить их на системную модернизацию отечественного производства: промышленного и сельскохозяйственного. Помнят Кудрина и в простецкой шапке-ушанке на Болотной площади, куда он приходил, поддерживая своим присутствием либеральных витий Бориса Немцова и Владимира Рыжкова, которые требовали отказа Путина от участия в президентских выборах 2012 года. Но российский лидер, несмотря на всё это, никогда не исключал Алексея Леонидовича из своего ближнего круга, всегда — особенно после инициированной Дмитрием Анатольевичем отставки тогдашнего вице-премьера и министра финансов — держа его "под рукой", а в последнее время даже доверив формирование экономической стратегии страны…

Известный политолог Павел Данилин в своей книге пытается разгадать феномен аппаратной "непотопляемости" Кудрина через различные аспекты его более чем содержательной, но во многих аспектах закрытой биографии. По собранному автором материалу эта попытка ни в чём не уступает, а кое в чём даже превосходит известный и лучший до сих пор портрет Алексея Леонидовича, написанный кистью Михаила Делягина ("Кудринская петля"), и, как показывает близость названий, во многом продолжает и развивает делягинские тезисы. "Кто виноват, что деньги из российского бюджета, заработанные в "тучные годы" высоких цен на нефть, перетекали в бесприбыльные американские долговые облигации? Кто виноват, что российская экономика была обес­кровлена отсутствием доступных кредитов? Кто пытался противодействовать модернизации Российской армии? Кто "проспал" кризис 2008 года? Кто спасал "дружеские" банки, а не реальный сектор экономики? Ответ на все эти вопросы один: дважды лучший, по версии Запада, министр финансов, мистер "Денег Нет", — к такому выводу подводит своих читателей Павел Данилин.