Газета Завтра - Газета Завтра 17 (1169 2016)

Илл. Константин Коровин. «За чайным столом» (1888)

Апостроф

Даниил Торопов

Историческая память Книги Лев Тихомиров Культура Общество

Дневник Л.А.ТИХОМИРОВА. 1905-1907 гг. / сост. А.В.Репников, Б.С.Котов. — М.: Политическая энциклопедия, 2015. — 599 с.

И снова Лев Тихомиров: народоволец и монархист, литератор и идеолог, свидетель и участник ключевых событий русской истории XIX-XX вв.

Дневники Лев Александрович вёл более тридцати лет, с 1883-го по октябрь 1917 года. Несколько лет назад РОССПЭН издал дневник за 1915–1917 гг. (см. "Завтра", 2008, №11) Новое издание продолжает проект по публикации обширного тихомировского архива.

Дневники Тихомирова — это документ и живая история. Через его тетради проходят десятки и сотни исторических деятелей (от Столыпина до революционного деятеля Владимира Бурцева), и тут же мы читаем, как дотошный Тихомиров расписывает праздничные выдачи на Рождество и Пасху. Трёхлетний период — это первая русская революция. Впрочем, русскость оной Тихомиров — как минимум, по части главных бенефициаров — оспорил бы. Это время сотрудничества с правыми газетами: "Московские ведомости" и "Колокол". В конце 1907-го новый премьер-министр приглашает Тихомирова из Москвы в Петербург, на должность члена Совета Главного управления по делам печати. В Столыпине, несмотря на все сомнения, в тот момент Тихомиров видит возможность лидера, способного преодолеть революционный раскол и вызвать действием общий подъём духа. Апокалиптические настроения конкурируют у Тихомирова с попытками повлиять своими идеями на власть и общество.

В "Дневнике" — весь Тихомиров: искренний, ревнивый, глубокий, наивный, противоречивый, стильный. Так, на смерть Победоносцева он патетически восклицает: "Умер, умер Великий Пан", сиречь ушла историческая эпоха.

Тихомиров одновременно мизантроп и большой человеколюб — из такого сочетания порой рождаются монстры, но Лев Александрович после "народовольчества" чужд крови: ужасаясь революционному террору, он с отвращением воспринимает и политические убийства справа.

Тихомиров говорит очень много резких слов о состоянии системы и называет императора Николая II "искупительной жертвой за грехи поколений". Главный положительный "закадровый" герой дневника — император Александр III, отсюда рефреном звучит горестное недоумение, как же получилось, что за десяток лет нация от величественного спокойствия пришла к полному краху. "Думская монархия" воспринимается как форма вхождения России в "рамки мировой безличности", т.е. буржуазно-либерального развития. "Это какое-то абсолютное беспринципие: ни монархия, ни демократия, ни царство личности, ни социализм, не что-либо своё, не последовательное обезьяничание чужого, не мышонок, не лягушка, а неведомый зверушка. Рождается строй без плана, без идеи, без великих исходных пунктов, без великих целей".

Читая записи, удивляешься тому, как некоторые коллизии или акценты созвучны дню сегодняшнему — и в фиксации проблем, и в гипертрофированности оценок. Такой дневник, конечно, при условии открытости — просто блог в Живом Журнале или Фэйсбуке. Вот Тихомиров фрустрирован поражением в русско-японской войне и активно питается самыми нелепыми слухами: "Япония хочет возобновить войну. Теперь, должно быть, уж заберёт всё, до Иркутска. Амур может отдать Китаю". Знакомо, не правда ли?

Тихомиров печалится по поводу одиночества и материальной нужды, но не готов жертвовать независимостью, идя на идейные и нравственные компромиссы. Хотя иные его инвективы в адрес людей службы — явно вариация вечного конфликта теоретиков и практиков. Тихомиров досадует, что вынужден заниматься журналистикой, в то время как места учёных заняли политиканы. Нелюбовь к современной им политике — хрестоматийный консервативный сюжет. Для русских правых партийно-парламентская возня уничтожает энергии общества в "безумной толчее, где сколь-нибудь "разумны" лишь обделыватели своих делишек"

Тихомиров, естественно, обращается к брату-монархисту, но отдаёт себе отчёт в том, зачастую его просто не понимают: "Дух религиозный и церковный у них очень силён и ясен. Сильно напряжение национального чувства. Но понимание политическое — узко…" Монарха подменяет чиновник, который и губит самодержавие.

Но своим выстраданным взглядам Тихомиров не изменяет. Летом 1905 года он завершает свою фундаментальную работу "Монархическая государственность". В ней "русская консервативная мысль в вопросе о государстве преодолела чисто публицистический период в своем развитии и дала академической науке не удававшийся ей синтез — русских государственных традиций и мирового правового научного знания" (М.Смолин).

Экземпляр книги был передан императору, Тихомирову пожаловали серебряную чернильницу с изображением государственного герба, но труд практически не был прочитан. Однако за последние четверть века "Монархическая государственность" претерпела несколько изданий. В этом смысле Лев Александрович Тихомиров может быть доволен: он обращал свой труд в будущее. "Мне говорят многие, будто бы нынешнее царствование опровергает самый принцип Монархии… Неправда! Оно опровергает только принцип абсолютизма и бюрократии. При истинно "монархических" учреждениях и нынешнее царствование могло бы быть очень хорошо. Царь имел бы опору в Соборе, и злоупотребления властных людей не могли бы вырасти до преступления против России".

Музон

Андрей Смирнов

Салон музон русский рэп

Захар Прилепин Культура

РИЧ&Захар ПРИЛЕПИН. "На океан"

И тех, кто пробует делить, мы объезжаем мимо

Кому Селигер, кому Донбасс, кому могила

Кому сарай и совесть, кому мозги и вилла

Кому не видеть ничего, кому взглянуть на небо

Кому палатка справа, кому вспышка слева

Когда идешь на компромисс — береги кабину

Нельзя быть честным наполовину.

В прилепинской дискографии — это пятый альбом, совместно с Ричем (Ричардом Семашковым) — второй, в 2013 году первым опытом стали сумрачные "Патологии". Мощная компания соратников заставляет относиться к альбому как к цельному проекту. "На океан" также отправились Бранимир, Александр Ф. Скляр, отчасти неожиданный Андрей Машнин, предводитель нашумевшей на рубеже веков ядрёной питерской команды "Машнин-бэнд", Ганс Ульянов, Хаски и Иван Охлобыстин. В отличие от элефанковского "Охотника", приглашённые здесь не выглядят необязательным дополнением, каждый вложился достаточно весомо. Посему предполагаю, что создатели альбома подразумевают некую концептуальную подоплёку, тем более и "Пацан", и "Наполовину" уже проходили на других пластинках, но в "Океане" вполне уместны.