Константин Богданов - Джамбул Джабаев: Приключения казахского акына в советской стране

Там же. С. 930.

Там же. С. 931–932.

Джамбул. Песни и поэмы. М., 1938. С. 17–18.

Джамбул. Песни и поэмы. С. 19–22.

Kantorowicz E. H. The King’s Two Bodies. A Study in Medieval Political Theology. Princeton, 1957.

Tucker R. C. The Rise of Stalin’s Personality Cult // The American Historical Review. 1979. Vol. 84. P. 347–366; Добренко E. Метафора власти. Литература сталинской эпохи в историческом освещении. München, 1993. С. 74–137.

Tumarkin N. Lenin Lives! The Lenin Cult in Soviet Russia. Cambridge; London, 1983; Velikanova O. Making of an Idol: on Uses of Lenin. Göttingen; Zürich, 1996.

Маяковский В. В. Владимир Ильич Ленин // Маяковский В. В. Сочинения: В 3 т. Т. 3. М., 1978. С. 186.

Первую попытку «застрелить» тело Ленина из револьвера предпринял в 1934 колхозник Митрофан Никитин. Последующие нападения (с молотком или взрывчаткой) были совершены в 1959, 1960, 1973, 1987, 1990 и 1995 годах ( Zbarski I. Lenin und andere Leichen. Mein Leben im Schatten des Mausoleums. München, 2000. S. 100, 219–220).

Bulgakowa O. Der Mann mit der Pfeife oder das Leben ist ein Traum. Studien zum Stalinbild im Film // Führerbilder. Hitler, Mussolini, Roosevelt, Stalin in Fotographie und Film / Hrsg. M. Loiperdinger. München; Zürich, 1995. S. 210–231 (здесь S. 215).

Jampol’skij M. Der feuerfeste Körper. Skizze einer politischen Theologie // Die Musen der Macht. Medien in der sowjetischen Kultur der 20er und 30er Jahre / Hrsg. J. MuraSov und G. Witte. München, 2003. S. 292–295.

Если в европейской культуре бальзамирование умерших королей не было редкостью — в России же в XIX веке погребальный ритуал предусматривал временное бальзамирование усопшего царя (см.: Panlschenko A. Unverweste Reliquien und nackte Gebeine. Der Tod in der russischen Kultur // Der Tod in den Wfeltkulturen und Weltreligionen / Hrsg. C. von Barloewen. München, 1996. S. 336), — то перманентное выставление тела является новшеством в истории, которому потом последовали другие социалистические страны. О практике и семантике бальзамирования и выставления тел умерших в русской культуре XIX века см.: Богданов К. А. Врачи, пациенты, читатели: Патографические тексты русской культуры XVIII–XIX веков. М., 2005. С. 305–342.

Kantoromcz Е. Н. The King’s Two Bodies. P. 9.

Agamben G. Homo sacer. Il potere sovrano e la nuda vita. Torino, 1995. P. 102–115.

Kantorowicz E. H. The King’s Two Bodies. P. 425. См. также: Giesey R. E. The Royal Funeral Ceremony in Renaissance France. Geneve, 1960.

Канторович определяет свое исследование как «попытку понять и по возможности продемонстрировать, каким образом в позднем Средневековье начали развиваться определенные аксиомы политической теологии, остававшиеся mutatis mutandis действующими вплоть до 20-го столетия» ( Kantorowicz Е. Н. The King’s Two Bodies. P. viii).

Дальнейшие исследования о двойственной природе власти относительно ее телесного измерения показали продуктивность концепции Канторовича как модели мышления и доказали ее исторически. См., например, о двойственной природе тела короля и о его статусе как homo sacer во время Французской революции: Balke F. Wie man einen König tötet oder: Majesty in Misery // Deutsche Vierteljahrschrift für Literaturwissenschaft und Geistesgeschichte. 2001. Bd. 75. Heft 4. S. 657–679. О роли телесности и власти во времена Французской революции см.: Outram D. The Body and the French Revolution. Sex, Class and Political Culture. New Haven; London, 1989.

Žižek S. Die Grimassen des Realen. Jacques Lacan oder die Monstrosität des Aktes. Köln, 1993. S. 126.

Ibid. S. 130.

Chemiavsky M. Tsar and People. Studies in Russian Myths. New York, 1969. P. 29.

Ibid. P. 72–100. По мнению P. Уортмана, это объясняет трудности при попытке основать право наследования трона прежде всего в XVIII веке; эту проблему смог решить лишь Николай I, «когда император мифологизировал императорскую семью как нравственную эмблему империи» ( Уортман Р. С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии от Петра Великого до смерти Николая I. М., 2002. С. 529).

Weber М. Wirtschaft und Gesellschaft. Grundriss der verstehenden Soziologie. Tübingen, 1990. S. 140–142.

Lefort С. The Political Forms of Modem Society. Cambridge, 1986. P. 292–306.

Klinger C. Corpus Christi, Lenins Leiche und der Geist des Novalis, oder: die Sichtbarkeit des Staates. Über die ästhetische Repräsentationsprobleme demokratischer Gesellschaften // Quel Corps? Eine Frage der Repräsentation / Hrsg. H. Belting. München, 2002. S. 217–232. В этой связи автор указывает на решающее отличие между демократическими и тоталитарными системами: «Важнейшим отличием нетоталитарных форм современной репрезентации и их тоталитарных промахов является то, что современное общество не может сделать наглядным свое единство и поэтому указывает в символах и ритуалах на пустое место, в то время как в тоталитарных системах подчеркивается телесность и физическое присутствие властвующих. При этом безвозвратно теряется метафизическая база» (S. 228–229).

Luzzatto S. Il corpo del duce. Un cadavere tra immaginazione, storia e memoria. Torino, 1998.

О роли телесности в мифологии Муссолини см.: Falasca-Zamponi S. Fascist Spectacle. The Aesthetics of Power in Mussolini’s Italy. Berkeley, 1997. P. 42–88. О проблематизации преемственности Муссолини и связи его здоровья и судьбы Италии см.: Luzzatto S. Il corpo del duce. P. 23, 34.

Metcalf P., Huntington R. Celebration of Death. The Anthropology of Mortuary Ritual. Cambridge, 1991. P. 162–188.

Tumarkin N. Lenin Lives! P. 160–169. См. также: Ennker В. Die Anfange des Leninkults in der Sowjetunion. Köln; Weimar; Wien, 1997. S. 138–154.

Здесь очевидна аналогия с «мытарством» души между миром живых и потусторонним миром, длящимся по русской православной традиции 40 дней.

Добренко Е. Метафора власти. С. 89.

Песня о выполненной клятве // Джамбул. Избранное. М., 1949, С. 20.

Ленин и Сталин // Джамбул. Избранное. С. 14.

В мавзолее Ленина // Джамбул. Избранное. С. 17.

Песня о Москве // Джамбул. Песни и поэмы. С. 45.

Песня народу // Джамбул. Песни и поэмы. С. 47.

Под «превосходством» здесь понимается риторическое aemulatio в смысле «превышение» и одновременно «подражание». Aemulatio по-иному, чем imitatio, имплицирует нарушение иерархических отношений между копией и новым текстом, предполагая возможность превосходства нового над старым. Современный автор преодолевает свою эпигональную вторичность по отношению к старшему, при этом первичное всегда остается узнаваемым во вторичном в качестве основы сравнения ( Lachmann R. Gedächtnis und Literatur. Intertextualitat in der russischen Moderne. Frankfurt am Main, 1990. S. 308).

О Сталине как о «властелине письма» см.: Murašov J. Fatale Dokumente. Totalitarismus und Schrift bei Solženicyn, Kiš und Sorokin // Schreibheft. Zeitschrift für Literatur. 1995. Nr. 46. S. 86.

Великий сталинский закон // Джамбул. Избранное. С. 21–23.

Nicolosi R. Die Petersburg-Panegyrik. Russische Stadtliteraturim 18. Jahrhundert. Frankfurt am Main, 2002. S. 24.

Примечательно, что советская критика того времени рассматривала поэзию Джамбула, напротив, как антипанегирик. В статье «Джамбул и его поэзия» А. Владин противопоставляет «песни» Джамбула «одам» акына Кулмамбета. Поэтическое соревнование двух акынов, являющееся важным событием мистифицированной биографии Джамбула, Владин расценивает как столкновение формалистской, неправильной риторики преклонения и воодушевленной, близкой народу, истинной поэзии: «Кулмагамбет свое мастерское по форме выступление построил как оду баям, биям, волостным управителям и прочим захребетникам. Джамбул, ударив по струнам домбры, выступил с вдохновенной песней не как байский прихлебатель, а как представитель народа» ( Владин А. Джамбул и его поэзия (к 75-летию творческой деятельности) // Новый мир. 1938. № 5. С. 247).