Юрий Поляков - Созидательный реванш. Сборник интервью

То, что случилось в девяносто третьем, девяносто шестом годах (разгон и расстрел президентскими силами парламента, сфальсифицированные президентские выборы. — «Труд»), сейчас, думаю, не пройдет. Тогда при поддержке СМИ, с помощью известных телевизионных говорящих голов — Киселева, Доренко, Сванидзе, Познера, Митковой и других — нас убедили: все в порядке, у президента твердое рукопожатие, выборы прошли честно… Сейчас, с возникновением интернет-общения, сетевых сообществ, реакция будет совершенно иная. Даже если народ не выйдет на улицы, он выйдет из сферы доверия власти. А это еще хуже. Я не сторонник ни «Яблока», ни «Правого дела», тем не менее у меня вопрос: почему определенная часть общества — пусть малочисленная, но активная и оттого значительная — никак не представлена? Не преодолела семипроцентный барьер? А откуда взялись эти семь процентов? Зачем они нам, если мешают полноценному представительству? Я, конечно, рад за «Единую Россию», но странная вещь. Все мы перед выборами переговаривались и спрашивали, кто за кого? И лишь немногие из моего окружения, далеко не либерального, собирались голосовать за «ЕР». Откуда такой результат?!

Например, просквозила информация, что в Мордовии за «Едро» проголосовало девяносто с лишним процентов. Но такого не может быть по определению! Это цифра в стиле советского периода, причем застойного, когда люди именно голосовали, а не выбирали, потому что выбирать было не из кого. В Мордовии живут нормальные люди, смотрят тот же телевизор, страдают от тех же проблем. Там есть и такая интеллигенция, и сякая, и бизнесмены, и рабочий класс, и крестьяне, переставшие быть колхозниками и не ставшие фермерами. Все они думают и голосуют по-разному… Откуда 90 процентов? Там что, пороли за неправильные галочки? Подобная подхалимская цифирь страшно подрывает авторитет власти и наводит людей, чающих жить в демократии, на грустные размышления, заставляет искать обман даже там, где его нет. А самая активная часть загрустивших вышла на площади. Пока их больше в Москве. Мятежи чаще начинаются в столицах. И еще скажу крамольную вещь: думаю, такого всплеска активности не было бы, если бы не решение Путина баллотироваться в президенты. Значительная часть нашей либеральной интеллигенции, сориентированной на западное мнение, ожидала другого и возбудилась, а шумно покрасоваться она любит, достаточно взглянуть на Дмитрия Быкова. Я вот все жду, когда он центон про Хилари Клинтон сочинит: «Служила Хилари в Госдепе, госсекретаршею была…» Не сочиняет, а ведь такой смелый!

— То есть все-таки правы те, кто говорит о консолидации среднего слоя общества, на которую его толкнули ошибки нынешней власти?

— Я бы это назвал консолидацией деятельной части общества. Пока сюда входят политизированная молодежь, политизированный бизнес, политизированная интеллигенция. И это достаточно серьезно. Если вспомнить, что именно эти люди совершили государственный переворот в девяносто первом году. Именно они выходили на улицу, а не колхозники, не рабочие, не военные, не милиционеры. Вузовская молодежь и либеральная интеллигенция, а не завод «Фрезер», образно говоря.

— Ну вот, открываю одну из свежих центральных газет — в первых строках помещен разговор отнюдь не о волнениях в стране, а о том, как премьер-министр Владимир Путин обсуждает работу коммунальных служб, модернизацию Ижевского механического завода, создание общенационального Клуба лидеров… Короче — молодец, занимается конструктивом, в то время как все эти нехорошие бунтари пытаются ему помешать и внести в страну смуту.

— Я как раз и хотел продолжить в этом направлении. Вспомним знаменитую фразу, которую Ельцин, уезжая из Кремля, сказал Путину: «Берегите Россию!» Это как если бы человек, у которого сгорел дом, отдавая новому хозяину ключи от пепелища, попросил: «И не забывайте поливать цветы». Страшное лицемерие! Мы отлично помним, в каком состоянии Путин получил страну и сколько сделал, чтобы мы отдалились от края пропасти, от опасности развала России. В принципе власть делает очень много правильного. Например, вспомнила о военно-промышленном комплексе. Хорошо бы еще о культуре и образовании вспомнить, понять наконец, что ЕГЭ воспитывает рабов кнопки, а не думающих людей. И зачем власти на этом фоне конфуз с выборами? Не понимаю…

Есть и другой вопрос, который меня очень беспокоит. Заметьте, слово «русские» почему-то во время выборов отдали на откуп Владимиру Жириновскому. Он всюду кричал: «Мы за русских всех порвем, как Тузик грелку…» Но на следующий же день после выборов слово «русский» исчезло из его риторики напрочь. Но проблема-то не исчезла! Национальное напряжение в России становится все сильнее. Вспоминается Советский Союз. Мы ведь не перестали быть империей. Пусть не официально, а по умолчанию. А что такое империя? Для либералов — бранное слово. А по сути это просто государство, которое объединяет не один, а много народов. Вот и все. Только у нас теперь в ранг союзных республик де-факто возведены бывшие автономные. И национальная политика ведется, на мой взгляд, абсолютно недальновидно. С одной стороны, национальные культуры и их элиты практически не представлены в центральном информационном пространстве. Сколько уж лет я не видел на федеральном телеканале ни одного татарского или дагестанского поэта… Умер великий танцовщик Эсамбаев, чеченец, умер замечательный поэт Гамзатов, аварец, еще несколько человек подобного уровня — и все, для ЦТ этих культур как будто больше не существует. А для небольших народов ведь очень важно ощущать, что они такая же часть единого государственного, культурного пространства России.

Или возьмите «Большую книгу» — это практически государственная литературная премия. За все годы ее существования не было ни одного лауреата из числа пишущих на национальных языках народов России, а их только литературных более семидесятых. Зато полно эмигрантов. Мол, сваливай из страны — получишь премию! Или собственно государственные премии, которые теперь стали правительственными. За двадцать лет такую премию получил только один национальный писатель — Канта Ибрагимов из Чечни. Хороший прозаик, но возникает вопрос: а что, Якутии, Татарстану, Коми и другим национальным республикам надо затеять войну с федеральными войсками, чтобы их писатели тоже стали лауреатами Госпремии? С другой стороны, существует русский вопрос, ставший очевидным в прошлом году во время событий на Манежной площади. Есть проблемы у русских, живущих в наших «суверенеющих» на глазах субъектах Федерации. Вот приехал президент России в Башкирию, в Уфу. Смотрю по телевизору, как он встречается с руководством какой-то больницы. Ни одного славянского лица! Но в Уфе живет масса русских людей — что, среди них нет врачей? Сразу приходит мысль: а нет ли там выдавливания русских из престижных профессий по национальному признаку, как в той же Эстонии? Если нет, почему в телевизоре такая картинка? Нарочно? Национальный вопрос существует, обостряется, и его решать надо двусторонне, отстаивая права и пропагандируя культуру небольших народов, но не забывая, что скрепляющим цементом в России является русский народ как самый многочисленный, живущий по всему пространству и традиционно выполняющий эту скрепляющую функцию. Однако, похоже, люди в структурах, которым положено отвечать за идеологию, всерьез решили, что если в Конституции про идеологию не написано, то она стране и не нужна. Но это же глупость, над которой просто потешаются в Госдепе, как потешались они над «новым мышлением» Горбачева.