Юрий Поляков - Созидательный реванш. Сборник интервью

Хватит ли у нас сил питать только собственными соками свое искусство, культуру и не превратиться при этом в захолустье? Понимаете, даже в период слаборазвитых средств коммуникации культурный обмен не затухал. Шолохов, Шостакович, Пастернак — кто скажет, что это было искусство второго сорта? Полная культурная изоляция невозможна. Возможно лишь некоторое ослабление контактов. Но дело-то в том, что последние двадцать лет отношение к нам со стороны Запада отличалось колониальным пренебрежением, сбросом в наше культурное пространство каких-то маргинальных и тупиковых трендов, которые у себя уже не развиваются. Поэтому вполне возможно, что некая герметизация культурного пространства и необходима. Как и ограничение ввоза недоброкачественных западных продуктов. Говоря метафорически, «ножки Буша», обколотые антибиотиками, достаточно навредили здоровью народа: хочется отечественной доброкачественной курятины. «Ножки Буша» — это синоним всей системы западного импорта.

То, что мы при определенной политической конъюнктуре в мире останемся без европейских брендов в искусстве и тем более в большой литературе, — это чушь. Как мы можем обойтись без Диккенса со Стендалем, если они уже переработаны, включены и оплодотворены нашей литературой? Это то же самое, что сказать: ах так, мы теперь порознь, так возвращайте нам все, что вы заимствовали у Толстого и Достоевского. И как вы себе представляете этот процесс размежевания?

Что же касается политической самодостаточности, то мне абсолютно не жалко, если у нас не будет возможности копировать ту систему, которую нам навязывают. Западная демократия как некий эталон, типа платинового метра или килограмма, которые хранятся на Капитолийском холме в США, меня не устраивает. Универсальной демократии не существует, это всего лишь термин, которым назывались и американская демократия времен плантаторского рабства, и устройство древнегреческих полисов. Это всего лишь «свободообразный вид принуждения», а еще точнее — та или иная степень принуждения, которую тот или иной народ в тех или иных условиях для себя допускает. России после колоссального кризиса 1990-х, после ситуации демографической ямы нужны другие формы правления. Это не значит, что у нас должна быть диктатура, но то, что нам нужна та степень свободы, которая будет не разрушать страну и государство, а укреплять их, это очевидно. И эту степень нам самим определять!

Я всего лишь хочу, чтобы у нас была национально сориентированная демократия. Надеюсь, что это не помешает свободно путешествовать по миру и свободно обмениваться с Европой идеями, книгами, талантами.

С комсомолом я никогда не расставался и считаю, что с ним не надо расставаться. По крайней мере, стране нужна такая молодежная организация под патронажем государства, а как она будет называться, неважно. Ведь надо кому-то серьезно заниматься новым поколением, лучшие мозги которого уплывают на Запад, а худшие — отравляются наркотиками. Вот мы говорим: новые технологии. А кто их будет воплощать в жизнь, если у нас нет системной молодежной политики и министр по молодежи то появляется в правительстве, то исчезает. В течение семнадцати лет, с тех пор как был распущен комсомол, не возникло ни одной достойной альтернативы ему.

По-моему, ликвидация союза молодежи в нашей стране под названием «комсомол» — не что иное, как преступление перед обществом. Те, кто это творили, не понимали сущности наших традиций, не хотели вникать в многовековую историю государства, его обычаи, менталитет. Допускаю и другое: ушлые дяди захотели присвоить собственность комсомола, у которого было много объектов по стране как идеологических, так и культурных. И что же мы имеем на сегодняшний день? А ничего.

Говорю это не потому, что моя молодость была связана с комсомолом, благодаря которому я приобрел какие-то навыки в области руководства, управления, получил путевку в литературную жизнь, став лауреатом премии Ленинского комсомола, хотя и это важно. В первую очередь меня волнует будущее нашей страны, ее моральный климат, который в основном определяет молодежь.

В издательстве «Астрель» выходит в свет новый роман Юрия Полякова «Гипсовый трубач, или Конец фильма». Наш корреспондент встретился с известным писателем, недавно удостоенным Большой Золотой медали Бунина.

— Поздравляем с премией!

— Спасибо! Знаете, удивительная премия. Все поздравляют. Меня так даже с Государственной премией не поздравляли.

— А медаль действительно золотая?

— Чистое золото! Без дураков.

— Но давайте о романе! О том, что вы начали «Гипсового трубача», «МК» сообщил, кажется, лет пятнадцать назад… Неужели романы пишутся так долго?

— Бывает. Но у меня на роман уходит обычно года три-четыре.

— Тоже многовато! Некоторые писатели выдают по три романа в год!

— Это не писатели, а пипы.

— Какие такие пипы?

— Персонифицированные издательские проекты. Сокращенно — пипы. Как бы это попроще объяснить… Ну, вот, например, наш президент скоро выступит с посланием Федеральному собранию. Вы думаете, он сам его пишет от первой до последней строчки?

— Нет, конечно. Ему помогают консультанты, спичрайтеры…

— Правильно! И пипам помогает группа товарищей, хотя на обложке стоит одна-единственная фамилия, а с фотографии улыбается одинокое лицо. Это не литература, а книжная продукция. Литература же пишется долго и трудно. Но с «Гипсовым трубачом» я действительно подзатянул. Знаете, как-то не шел. Начинал и откладывал. Видимо, я еще не был готов к этому замыслу. Чего-то не хватало. Может, жизненного опыта, может, профессионализма. А потом вдруг пошло-поехало…

— И что получилось?

— Большой роман, смешной и грустный. Сюжет в двух словах такой: режиссер Жарынин и литератор Кокотов приезжают в Дом ветеранов культуры «Ипокренино», чтобы написать сценарий по мотивам рассказа Кокотова «Гипсовый трубач».

— В кино вы разбираетесь. У вас же почти все вещи экранизированы.

— Почти. Скоро начнутся съемки фильма по моему роману «Грибной царь»… Но вернемся к «Трубачу». Они приезжают, садятся писать и вдруг происходят необыкновенные вещи. Начинается и детектив, и любовная история, и плутовская катавасия, и сатирическая фантасмагория, и многое другое… В романе много вставных новелл, одну из которых, «Три позы Казановы», я и хочу предложить по сложившейся традиции читателям «МК».