Александр Лурье - В поисках сердца спрута

При всей важности событий весны и лета 1968 я не стал бы преувеличивать их значение: по большому счету произошел равноценный размен. СССР подтвердил, что после снятия Хрущева вернулся на верный путь, а Запад доказал, что у себя подобного беспредела не допустит. Если чего и хрустнуло — то только в мозгах романтической интеллигенции и не столько в силу масштаба событий, сколько хрупкости неуравновешенности мозгов. Революционная романтика испарилась и все искавшие признаки «конца света» — обрели их.

Но фата-моргана Мира Полдня продолжала морочить — ведь было уже почти совсем реально «загнать человечество к счастию железной рукой», чтоб всем стало сразу хорошо и «чтоб никто из обиженных не ушел». Это было так близко, так возможно и все обломалось. Впрочем, романтики не привыкли отступать и за ценой, как принято не постоят, читаем дальше:

«Вторая отсылка — в текстах «Страны багровых туч» ощущается настроение сороковых, обстановка военной романтики. Романтики, уничтоженной у нас нечеловечески длительной и кровавой войной. Напрашивается вывод, что вторая мировая война была в реальности Стругацких менее длительной и стоила меньших жертв. Ментального обескровливания Европы не произошло, и накопленный потенциал использовался человечеством, в частности, в Космосе. Это могло быть, если бы вторую мировую войну быстро выиграла Германия. Такая победа имела бы для нашего мира несколько важных последствий. Мы бы сейчас жили в теплом и добром мире и летали к звездам. Почему?»

Действительно, не только пили бы немецкое пиво, а еще и в космос летали — житуха! Уж как был бы добр и тепл мир после победы Германии, а сколько бы народу отправилось в полет к звездам прямиком через крематорий и говорить не приходится… Но это просто издержки, не так ли?! Зато какие сияющие перспективы открылись бы:

«Первое. Ракеты «Фау» не были бы созданы, а вместе с ними не возникли б системы автоматического управления, и тогда этапа спутника в покорении Космоса тоже бы не было — сразу же были б созданы корабли, управляемые людьми. Отсюда — значительно большая роль человеческого фактора и отставание в развитии автоматики и вычислительной техники, которую мы диагностировали как существенную особенность реальности Стругацких».

Совершенно верно — на людях экспериментировать куда проще и дешевле, чем вкладывать деньги в развитие вычтехники. Да и энтузиазм же надо куда направлять!

«Второе. Германия могла победить превосходящие силы союзников только за счет умелого управления ресурсами и войсками, за счет Искусства. Но такая победа должна была привести к переоценке господствующих ценностей у всех трех сторон: и западным державам, и поверженному, отброшенному за Урал СССР, и самой Германии — требовалось вписать Искусство в существующий прагматичный контекст».

Такая вот апокалиптическая картинка перед наступлением Царства Божия: возлег лев рядом с агнцем, а тоталитаризм, чудесным образом преобразившись, стал умеренным и прагматичным. А на закуску и вовсе пасхальная мизансцена — мир во всем мире и «в человецех благоволение»:

«Третье. После быстрой победы Германии СССР наверняка бы имел демилитаризованный статус. (Это такой эвфемизм для обозначения колонии-сателлита — А. Л.) То есть накопленный энтузиазм тридцатых-сороковых потратился бы в Советском Союзе на решение существенно более полезных задач, нежели «смертный бой» и «ядерный паритет». (А я-то считал, что все ушло в кровопускания, щедро устроенные предыдущими поколениями революционных романтиков — А. Л.) Причем советское экономическое чудо (непонятно откуда и каким образом возникшее — или это бездумная индустриализация с бесчеловечной коллективизацией имеются в виду? — А. Л.) делало неизбежным (Слыхали уже: «Учение Маркса непобедимо, потому что верно!» — А. Л.) подчинение победителя побежденному. И, наконец, постепенное перетекание экономической и идеологической мощи от Германии к СССР (в пятидесятые-шестидесятые годы) (безусловное — как нарастание классовой борьбы при социализме — А. Л.) рано или поздно привело бы к тяжелому кризису в Германии и спровоцировало в Германии явление, известное ныне как «перестройка» — переход к фашизму с человеческим лицом (ТАК! — А. Л.) …»

Не знаю, нужно ли умирать в этом случае — умерли бы миллионы других (в том числе и ваш покорный слуга) проведенных, видимо, по графе издержки — но лучше не скажешь… Или это Сергей Борисович на ночь «Иного неба» с «Фатерляндом» начитался? Но он идет дальше и не останавливается перед последним жизнеутверждающим выводом-аккордом:

«Получается, что за победу над гитлеровской Германией наша страна заплатила не только миллионами жизней, но и отказом от собственного блистательного будущего…»

Времена действительно изменились, ведь еще не так давно тот же самый (по крайней мере, внешне) Переслегин утверждает нечто совершенно иное:

«…принципиальным свойством фашизма является «примат государства», то есть БЕЗУСЛОВНОЕ подчинение личности системе управления. Более того, подчинение должно выглядеть добровольным и охотным. «Примат государства» естественным образом порождает шовинизм и национализм».

Тогда, видимо, то ли вирус «имперского синдрома» еще дремал, то ли Сергей Борисович еще не получил самых последних и однозначно-убедительных данных о безусловной пользе разнообразных форм тоталитаризма для подопечных народов. А может, просто пересмотрел свои старые взгляды. Еще раньше он ведь был уверен:

«…Встречается фашизм без национализма. Наоборот не бывает».

Ой, бывает… И так бывает, и эдак, особливо когда светлого будущего захочется как пива с похмелья… И не важно будет ли это фашизм с человеческим лицом или социализм с совковой харей, лишь бы звездолеты взлетали на тридевятые планеты в тридесятые галактики и колонны стройно и уверенно маршировали по брусчатке невесть куда и невесть зачем, и все будут счастливы и одухотворены — согласно Постановлению! — и пусть только попробуют нахмуриться… Вот как славно могло бы выйти, если бы:

«… магическая по своей природе цивилизация «Третьего рейха» была близка к победе…»

«Жаль только жить в эту пору прекрасную, уж не пришлось бы ни мне», ни многим другим читателям, а, возможно, и самому г-ну Переслегину. Это всего лишь роковая случайность, что так не вышло: