Газета Завтра - Газета Завтра 4 (1208 2017)

Делягин покусился сразу на ряд негласных табу, этих почти мистических запретов, с которыми обошёлся так, как будто просто не подозревал об их существовании.

Делягин уже наделал шуму резонансной статьёй, в которой с хирургической точностью и отстранённостью неопровержимо продемонстрировал объективные причины, по которым глобальные спекулянты и служащие им либералы избрали базой для формирования новой мировой элиты именно гомосексуалистов. Теперь он в художественной форме представляет нам тот "рай", которым мечтают заменить нормальное человечество либералы, — если, конечно, полностью доверять их риторике.

Скучноватая пародия на "скрытую рекламу" и убаюкивающее бытописательство буквально взрывают мозг читателя, когда он осознаёт, что нудно описываемая (да ещё с позиции родителей) история любви происходит в обществе, где нормальным признан лишь гомосексуализм, а гетеросексуальность считается чудовищным извращением.

Как в "Обыкновенном фашизме" Ромма, в обыкновенном либерализме Делягина более всего ужасает именно его обыденность. Обычные люди решают обычные проблемы с детьми и должностями, трогательно и трагично переживают старость, — но за этим серым "мелкотемьем" отдельные проговорки вдруг обнажают чудовищную машину насилия и принуждения, направленную на то, чтобы удерживать людей в совершенно противоестественном состоянии и не позволять им даже задумываться о возможности нормальной жизни. "Первый палач по правам человека" (и не графства, а целого штата!) с ужасом вспоминает допросы Правозащитной инквизиции; сыновняя благодарность основана на том, что гомосексуальная пара выбрала среди новорождённых именно этого младенца, избавив его от переработки в косметическое сырьё; а представительница "альтернативного гендера" с восхищением и ностальгией рассказывает дочери, какова на вкус была её "биологическая мать"…

Жуткий гротеск "Юлия и Ромулетты" (автор перенёс в мир сбывшейся либеральной мечты сюжет шекспировской драмы "Ромео и Джульетта") продолжается балетом "Ритм демократии". Делягин подробно описывает восприятие современными либералами своей борьбы с "режимом", уточняя: форма балета выбрана в силу лексической и смысловой скудости молодых либералов, живущих по принципу Навального "не рефлексируй — распространяй!" Символами демократии автор выбрал, похоже, престарелую Людмилу Алексееву и супермигрантку Машу Гайдар; это почти единственные персонажи, не раздевающиеся по ходу действия (в стиле навязываемого либералами "современного искусства") полностью.

Затем Делягин вспоминает ремесло чиновника в пугающе правдоподобной реконструкции правительственной служебной записки о введении платы за пользование воздухом. Её аргументы столь логичны, а перспективы так по-чубайсовски завораживающи, что читатель борется с искушением самому надеть на горло гарроту и ради "предпринимательского сообщества" завинтить её потуже. Будучи оптимистом, автор знакомит читателя с проникновенной надгробной речью главы государства над телом неназываемого великого либерала — сопровождаемой внутренним, более чем пикантным, монологом. После этого следуют рецензии Делягина — в неожиданном для него амплуа критика — на важнейшие, с точки зрения эволюции массового сознания, фильмы. А завершают книгу юношеские стихи автора, поразительно свежие и актуальные даже для нынешних дней.

В целом "Праздничный ад свободы", как и предыдущая книга "Светочи тьмы: физиология либерального клана", посвящённая подробному описанию и обобщению биографий 26‑и виднейших российских либералов, — холодное, беспощадное и неопровержимо обоснованное глумление над либеральными догмами при парадоксально тёплом, бережном и, даже можно так сказать, любовном (возможно, вызванном обстоятельствами биографии автора) отношении к тем, кто по каким-то причинам всё еще их исповедует.

Юрий Горский

Дмитрий Дробничев, Дионис Каптарь

поединок Карпов—Каспаров как битва за СССР

Ноябрь минувшего года ознаменовался 55-м поединком за мировую шахматную корону между чемпионом мира норвежцем Магнусом Карлсеном и претендентом Сергеем Карякиным. Впервые за почти десятилетие наш соотечественник реально претендовал на мировую шахматную корону, уступив Карлсену только на тай-брейке.

Матч в Нью-Йорке не обошёлся без скандала: из-за санкций в США не смог приехать президент Международной федерации шахмат (ФИДЕ) Кирсан Илюмжинов. Однако тридцать лет назад поединок за мировую шахматную корону имел куда более серьёзную политическую составляющую. Об этом размышляет историк и журналист Дионис Каптарь.

"ЗАВТРА". 9 сентября 1984 года начался самый скандальный матч в истории шахмат: чемпион мира Анатолий Карпов отстаивал свой титул в поединке с Гарри Каспаровым. Их противостояние с некоторых пор воспринимается не только со спортивной точки зрения, поединок порой считают началом конца советской системы, уступившей место перестроечным реалиям.

Дионис КАПТАРЬ.Можно сказать, что в Советском Союзе был реализован сценарий, имеющий сегодня значение "оранжевой революции". На мой взгляд, эти события на 90% политические и только на 10% — шахматные. Достаточно вспомнить, что Каспаров уже долгое время воспринимается как либеральный (некоторые критики могут добавить приставку "псевдо") деятель. И со своими пролиберальными взглядами он неоднократно подавался в политику. Однако эта деятельность не нова для него: он всегда себя позиционировал как "диссидента от шахмат", что значило многое в Советском Союзе, где был создан культ шахмат, престижного вида спорта, связанного с интеллектом. В этом плане советская система воспитания чемпионов мира, которая начиналась с поиска и продвижения обычных талантливых ребят, выставляла в выгодном свете страну на мировой арене. К тому же в мире шахматы довольно долго воспринимались как элитный, аристократический спорт, а СССР давал понять: "Элита у нас — все, любой человек может стать шахматным гением". Говоря о гениальности, стоит заметить, что 10% таланта от рождения действительно важны, но не стоит забывать и о 90% труда. Поэтому количество шахматных гениев в Советском Союзе зависело, в первую очередь, от поиска опытными педагогами талантливых людей. Существовала многоступенчатая система детских турниров, организовывались шахматные клубы.

В этом процессе немаловажную роль играли вышестоящие организации: спорткомитеты, федерация. Они отслеживали деятельность клубов и если замечали талант, даже совсем юный, быстро продвигали его до областного или государственного уровня. Таких детей обеспечивали лучшими тренерами-гроссмейстерами, условия их жизни были лучше, чем у обычного гражданина. Впоследствии именно такие шахматисты защищали честь страны на первенстве мира.