Газета Завтра - Газета Завтра 4 (1208 2017)

В период жизненных переворотов наступает эпоха экспериментов. Это время необычных оригинальных решений, время странных форм. Это касается всего: архитектуры, культуры, информации и жизненного уклада. Вот пример. В последние полвека человечество получило в свои нежные лапы инструменты колоссальной мощности. Это цифровые технологии и связанные с ними изобретения. Этим инструментом мы учимся пользоваться очень медленно, и закрутить волчок всемирной цифровой цивилизации почему-то не получается. Тонны информации гонятся впустую с континента на континент. На отдельного человека обрушиваются ниагары мнимостей. Неужели не хватает творческого дерзновения, позволившего спроектировать генератор переменного тока или бензиновый двигатель автомобиля (ещё напоминавшего по внешнему виду рессорную коляску)? Вы скажете, что современным изобретателям не хватает фанатизма Генри Форда и гениальности Николы Теслы?…

Думаю, дело в другом. Дело в страстном желании двигаться вперёд. А точнее — в его отсутствии. Мешает неуютное чувство странника, покидающего родной дом. Беспокойство первооткрывателя, стоящего на пороге неизвестности. Риск экспериментатора, столкнувшегося с чем-то неведомым.

Всё это так. Но есть ещё один фактор, который можно назвать обмелением фантазии. Информации вокруг стало так много, что придумывать и фантазировать уже ни к чему. Если необходимость заставляет действовать, то все рецепты есть в избытке. И ничего не стоит изобретать. Мир идей поблёк. Ведь чистая идея — это то, чего ещё нет. Это образ, чертёж, представление, воздушный замок. Это то, что требует воплощения, вкладывания ресурсов, расхода времени, денег и жизненных сил. Это требует движения в опасную сверкающую пустоту мечты…

Именно эти свойства не присущи русским политикам, русским художникам, русским учёным. Нас захватил дух консерватизма. Стабильность для нас соломинка, которая не даёт утонуть в потоке вод. Россия живёт на тех открытиях, которые были сделаны очень давно, в период Ивана Грозного и Сталина. Тогда идея новизны стояла во главе угла всего проекта. Она была флагманом, вектором и установкой. Сегодня идею Нового заменили такие слова, как "консерватизм", "консервативные ценности".

Да, это тот самый консерватизм, который защищает нас не только от сексуальных перверсий Запада, но и от жестокой социальной вивисекции, обернувшейся в 90-е годы трагедией для народа и государства. Но следует понимать, что установки на стабильность и консерватизм естественным образом тормозят наше развитие. Увлекаться консерватизмом на словах и на деле — значит платить дань нашему страху. Но эта плата может оказаться непосильной ношей в условиях нарастающей мировой динамики.

Поэтому-то идеология консерватизма никак не годится для русского общества. Требуются другие слова и другие доктрины. Они должны включать в себя и учитывать понятие Абсолютной Новизны — то, из чего состоит Вселенная.

Белый кот на воеводстве

Татьяна Воеводина

26 января 2017 0

Когда опускали СССР, ругали и положение стариков-пенсионеров. Фильм даже такой был — "Вы чьё, старичьё?", кажется, назывался. Там в духе времени изображалась безотрадность и беспросветность стариковой жизни в "совке": скудные пенсии, ветхие дома престарелых, чёрствые дети-внуки. Тогда было принято кивать на изобильный и велемудрый Запад: вот там старикам — лафа. Большие пенсии, богадельни — что тебе гранд-отель, в семьях они не живут, внуки им не докучают. От такой жизни помереть забудешь, до того хороша буржуазная жизнь. Подразумевалось: построим капитализм — и заживём. Все заживут, старики в том числе.

И что интересно — кое-кто зажил на западный лад и образец. Мы привыкли причитать о горестной пенсионерской доле, и она впрямь в большинстве случаев не ахти. Но вместе с тем появились и вполне достаточные пенсионеры. Для статистики-то они, наверное, все бедняки, но по факту есть немало тех, кому помогают дети; есть старушки, сдающие вторую жилплощадь; есть такие, у которых имеются сбережения. Они лечатся в дорогих клиниках, ездят на курорты, отправляются туристами за границу. Словом, ведут образ жизни близко сходный с западными стариками.

Я лично знаю нескольких вполне обеспеченных старушек, которым нет нужды считать копейки, которые не помогают из пенсии безработным детям (душераздирающий сюжет социально ориентированных публикаций), которые не имеют обязанностей, а одни только права. Вроде жить бы да жить, да вот беда: деградируют ухоженно-обихоженные, леченые старушки часто быстрее, чем "совковые", — те, что считают старушечьи копейки, чтоб выгадать внуку на подарок, ищут сметану подешевле и охотятся за талончиком к невропатологу. На небольшом временном промежутке я столкнулась с историями драматически быстрого угасания таких благополучных старушек.

Разумеется, у всех свои обстоятельства, своё состояние здоровья, но есть и общее. Мои знакомые благополучные старушки стремительно разлагаются по общей причине: им не для чего и не для кого жить.

Человек жив до тех пор, пока у него есть… трудности. Что-то такое, что требует усилия, и при этом совершенно необходимое. Не просто хобби: хочу делаю, хочу нет. Человека держит на плаву — необходимость. Например, обиходить внуков и правнуков: встретить из школы, накормить, уроки проверить. Это на тебе, это твоя работа. Среди моих продавщиц есть трудящиеся старушки: вроде божий одуванчик, а она работает, продаёт, обзванивает клиентуру, денежки зарабатывает, потому что пенсии не хватает. Вроде плохо, что не хватает, а с другой стороны — хорошо. Если б не эта работа — стала бы она осваивать компьютер? Разумеется, нет. А тут осваивает, напрягается, чтобы входить в личный кабинет, смотреть, как идут её продажи.

Не гулять размеренным шагом и измерять давление, а торопиться, добиваться, даже переживать и расстраиваться — вот что есть жизнь. В любом возрасте. Отсутствие всего этого — смерть. В первую очередь — смерть мозга. Без благотворного стресса, который даёт преследование цели и решение задач, хотя бы пустяковых, человек умирает. При современных успехах медицины — часто умирает заживо, продолжая овощное состояние.

Чем можно помочь? Мне кажется, хорошо бы вернуться к традиционному, веками апробированному способу жизни стариков — вернее, не одних стариков, а людей вообще. На протяжении веков было принято жить трём поколениям семьи вместе. Родители ходили на работу, а старые да малые — при доме.

Большинство людей средних лет были воспитаны бабушками. У меня было две бабушки, одна жила с нами, другая приезжала к нам в каникулы или меня к ней отправляли. Бабушка имела массу обязанностей: готовила еду, занималась со мной, находила время и на чтение. Я не ходила в детский сад, родители могли спокойно работать, не заморачиваясь домашними мелочами, а бабушка чувствовала себя нужной, необходимой. Хобби? Ну, разве что чтение книг и газет, которые она всегда читала с атласом, находя в нём те места, о которых шла речь. Она не получала пенсии: не выработала; она просто жила как важный и уважаемый член семьи. Она сохранила до последнего дня бодрость и ясность ума, умерла в одночасье — "от сердца".