Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика?

Это налагает на Соединенные Штаты два требования: продолжать участвовать в делах Азии – что проявляется в американском военном присутствии там, – и переформатировать японо-американский альянс. Без американского военного присутствия в Азии Япония будет все больше втягиваться в курс в области безопасности и во внешнюю политику, в основе которых будет лежать национальная мотивация. Когда Япония и Соединенные Штаты формулируют свои курсы во взаимодействии, наращивание Японией автономной военной мощи будет носить ограниченный характер и определяться стратегическим содержанием, а воздействие такого наращивания на остальную Азию будет гораздо менее тревожащим. В силу этого следует придать новые параметры двустороннему политическому диалогу и координации внешней политики, особенно в Азии.

Американские отношения с Китаем значительно скажутся на японо-американских отношениях. Для китайско-японских отношений весьма характерна двойственность с обеих сторон. До появления современной Японии в конце XIX века Китай не сталкивался ни с одним азиатским государством, которое было бы в состоянии соперничать с китайским господством в Азии. Китай в то время не волновало равновесие в Азии, поскольку он сам по себе был центром равновесия.

До объединения Китая Мао Цзэдуном современная Япония не сталкивалась ни с какой другой азиатской страной, к которой ей следовало бы относиться как к постоянному сопернику. Однако выход Китая на авансцену разбудил японские страхи, придавая совершенно новые импульсы в ее разработке линии поведения. В конце 1990-х годов занимающий высокое положение японец объяснял мне, что стратегия Японии должна допускать две противоположные возможности: распад Китая в результате его неспособности воспользоваться последствиями модернизации и растущая мощь Китая, если модернизация пойдет успешно. И в том и в другом случае, судя по его аргументации, Япония должна начинать осуществлять задачу создания барьеров на пути возможных китайских гегемонистских притязаний, то есть не оставаться безучастным наблюдателем внутренней китайской катастрофы, которая непременно охватит другие державы. Важность, которую Япония придает этим целям, проявляется в примерах ее инвестирования в Азии. Капиталовложения идут по линии вокруг границ Китая от Тайваня до Вьетнама и до Узбекистана, по которым китайская мощь может сдерживаться или в пределах которых на него можно будет оказывать влияние в зависимости от обстоятельств. Такие рассуждения, вероятно, также сформировали решение Японии ссудить деньгами Юго-Восточную Азию во время финансового кризиса 1997 года, несмотря на свою собственную экономическую стагнацию.

Какая бы из этих возможностей ни возникла, Япония будет настаивать на поддержании отношений с Китаем такими темпами, при которых она смогла бы оказывать свое воздействие. С учетом тесных культурных связей с материком, у которого она позаимствовала многие из главных элементов своей собственной культуры, Япония будет выступать против того, чтобы какая-то другая страна, как бы тесно она ни была связана с Японией, ограничивала варианты ее действий в отношении Китая. Если американское противостояние с Китаем расценивается в Японии как вызванное по инициативе Соединенных Штатов, японо-американский альянс подвергнется серьезному испытанию. Япония постарается сделать все от нее зависящее, чтобы найти выход из создавшегося положения. Добрые отношения с Китаем – или, по крайней мере, отношения, в которых Америка не рассматривается в качестве причины кризиса, – является предпосылкой жизнеспособности японо-американского альянса.

Еще одной ключевой проблемой является политика в отношении Кореи. Не так уж много тем так чувствительны для Японии. Хорошо осознавая корейскую неприязнь по поводу длившейся 40 лет японской оккупации, японские руководители отлично понимают, что корейская внешняя политика неизбежно направлена на недопущение возрождения японского доминирования в Северо-Восточной Азии. В то же самое время Япония считает важным для своей безопасности, чтобы Корея не была связана ни с одной другой крупной азиатской державой. Она также обеспокоена в связи с выдвижением Южной Кореи в качестве экономического конкурента, не говоря уже о ее все более напористой дипломатии и даже – хотя это редко признается – ее связях с Америкой.

Такова политика Японии двух дорожек. Она хочет, чтобы американские войска оставались в Корее в качестве ключевого элемента азиатского баланса сил. Тем более что в случае их вывода будет трудно объяснить в своей стране сохранение американских баз в Японии и тем самым создать совершенно новый набор проблем в сфере безопасности как для самой Японии, так и для остальной Азии. Но Япония также стремится сохранить и собственное влияние на Корейском полуострове. Она настроена противоречиво в отношении корейского объединения потому, что объединенная Корея неизбежно превратится в даже еще более уверенного в себе конкурента в политическом и экономическом плане (и, предположительно, станет базировать свою внешнюю политику на подозрениях относительно собственно японских мотивировок). Поэтому Япония помогает Северной Корее выжить экономически тем, что разрешает переводить туда денежные переводы от корейской диаспоры в Японии. Однако северокорейский ядерный и ракетный потенциал – вкупе с перспективой того, что, в случае объединения, он может быть добавлен к арсеналу объединенной Кореи, – действует как катализатор японского перевооружения. Это содействует и разработкам противоракетной обороны для Японии и сохранению возможности создания собственного ядерного оружия.

В 1993 году один журналист спросил премьер-министра Киити Миядзаву, сможет ли Япония согласиться и принять ядерный потенциал Северной Кореи. Он ответил в очень неяпонском стиле одним коротким словом «нет». Что это означало? Что Япония начнет дипломатическое наступление? Что она могла бы предпринять ответные меры, а если так, то какого характера будут эти меры? Что она создаст свой собственный ядерный потенциал, если все остальное не сработает? Возможно, эти вопросы не получили еще ответа во внутренних советах или в каких-то иных соглашениях с Соединенными Штатами. Однако совершенно ясно, что в соответствующее время ответы будут получены либо в контексте совместной стратегии Соединенных Штатов и Японии или самой Японией, решившей проложить свой собственный автономный курс.

Корея находилась в центре внимания азиатских кризисов последних ста лет. В 1904–1905 годах велась Русско-японская война по выяснению вопроса о том, какая страна будет контролировать Корею. В 1908 году Япония аннулировала независимость Кореи. После окончания японской оккупации в 1945 году Корея была разделена по 38-й параллели, когда Советы поставили Ким Ир Сена и создали то, что превратилось в самый репрессивный коммунистический режим в мире. В 1950 году этот режим развязал еще одну жестокую войну, в которой Соединенные Штаты и их южнокорейские союзники вместе с символическими войсками ООН не допустили коммунистического захвата Южной Кореи. С тех пор 38-я параллель стала самой бескомпромиссной разграничительной линией в мире – в идеологическом, политическом, военном и экономическом плане.