Фил Найт - Продавец обуви

«Юнайтед Спортинг Гудс» тоже заигралась с «флоутом» (т. е. подсела на «овердрафт». — Прим. пер .).

Уже ощущая начинавшуюся мучительную головную боль, я вернулся в конференц-зал. Я учуял это в воздухе. Мы подошли к роковому моменту. Склонившись над книгами бухучета, Ито вдруг осознал, что раскрылось перед его глазами. Он отпрянул, а затем вновь впился глазами в документы. Эксетер. Секретная фабрика. Затем я увидел, как в нем растет осознание того, что его провели, как сосунка, и что он за все это заплатил.

Он поднял глаза и посмотрел на меня, подавшись вперед, будто спрашивая: это правда?

Я кивнул.

И вслед за этим… он улыбнулся. Это была лишь полуулыбка, похожая на ту, что появилась у него на лице по поводу моего мохерового свитера, но ею все было сказано.

Я ответил ему своей слабой полуулыбкой, и этот мимолетный, бессловесный обмен мимикой решил бесчисленные судьбы и будущее огромного числа людей.

Далеко за полночь Ито и Сумераги все еще оставались там, все еще мудрили над калькуляторами и блокнотами. Когда же они, наконец, уехали, то, прощаясь, обещали вернуться рано утром. Я поехал домой и обнаружил, что Пенни ждала меня и не ложилась спать. Мы расположились на кухне, чтобы поговорить. Я ввел ее в курс последних событий. Мы пришли к выводу, что «Ниссо» закончила свою аудиторскую проверку; еще до обеда они выяснили все, что им надо было узнать. Далее последовало — и еще последует — лишь наказание. «Не позволяй им командовать тобой до такой степени!» — сказала Пенни.

«Ты шутишь? — переспросил я. — Да сейчас они могут командовать мною, как им вздумается. Они — моя единственная надежда».

«Ну, по крайней мере больше сюрпризов не предвидится», — сказала она.

«Да, — отвечал я. — больше уже выявлять нечего».

Ито и Сумераги вернулись на следующее утро в 9.00 и заняли свои места в конференц-зале. Я обошел офис и всем объявил: «Почти все закончилось. Просто подождите. Еще недолго. Больше им нечего искать».

Вскоре после своего прибытия Сумераги встал, потянулся и сделал вид, будто хочет выйти перекурить. Он сделал мне знак. Хочет что-то сказать ? Мы прошли по коридору к моему кабинету. «Боюсь, этот аудит хуже, чем вы думаете», — сказал он. «Что… Почему?» — переспросил я. «Потому что, — сказал он, — я задерживал… Иногда я не сразу проводил счета-фактуры». «То есть как?» — спросил я.

Подлец Сумераги объяснил, что он переживал из-за нас и что он пытался помочь нам в решении наших проблем с кредитами, запихивая счета-фактуры подальше в ящик своего стола. Он придерживал их, не проводил их через свою бухгалтерию до тех пор, пока не был уверен, что у нас достаточно наличных средств на оплату, что, в свою очередь, отражалось в бухгалтерских книгах «Ниссо», будто наш размер кредитной задолженности был намного меньше, чем был на самом деле. Другими словами, все то время, когда мы настойчиво стремились вовремя платить «Ниссо», мы никогда вовремя это не делали, потому что Сумераги вовремя не выписывал счета-фактуры, думая, что так помогает нам. «Плохо», — сказал я, обращаясь к Сумераги. «Да, — сказал он, вновь закуривая «Лаки Страйк», — плохо, Бак. Оченно-оченно плёхо».

Я провел его обратно в конференц-зал, и мы вместе все рассказали Ито, который, разумеется, был потрясен. Вначале он заподозрил, что Сумераги действовал, исполняя нашу волю. Я не мог его винить в этом. Преступный сговор был бы самым логичным объяснением. На его месте я именно так и подумал бы. Но Сумераги, который выглядел так, будто был готов упасть ниц перед Ито, жизнью поклялся, что действовал независимо, занялся самоуправством.

«Почему ты пошел на это?» — допытывался Ито.

«Потому что я думаю, что «Блю Риббон» может стать очень успешной, — сказал Сумераги, — возможно, вырастет до 20 миллионов долларов. Я много раз пожимать руки с мистером Стивом Префонтейном. Я пожимать руки с мистером Биллом Бауэрманом. Я ходить много раз на игру «Трэйл Блэйзерс» вместе с мистером Филом Найтом. Я даже упаковывать заказы на складе. «Найк» — мой бизнес-ребенок . Всегда приятно видеть, как растет твой бизнес-ребенок ».

«Итак, в таком случае, — сказал Ито, — ты скрывал счета-фактуры, потому что… тебе… нравятся эти люди ?» Испытывая глубокий стыд, Сумераги опустил голову. « Хай , — сказал он. — Хай ».

Я представить не мог, как поступит Ито. Но я не мог далее оставаться с ними, чтобы узнать это. Неожиданно у меня возникла другая проблема. Оба моих разгневанных кредитора только что приземлились в аэропорту. Шески из «Бостонской обуви» и Манович из «Мано Интернэшнл» уже были на нашей земле, в Портленде, и направлялись к нам.

Я быстро собрал всех в своем кабинете и дал им последние распоряжения. «Ребята, уровень тревоги — красный. Это здание, это сооружение площадью четыре тысячи пятьсот квадратных метров вот-вот до отказа заполнится людьми, которым мы должны деньги. Чем бы мы сегодня не были заняты, мы не можем позволить им столкнуться друг с другом. Плохо уже одно то, что мы им должны. Если их пути пересекутся в вестибюле, если один несчастный кредитор повстречается с другим несчастным кредитором и если у них появится возможность сравнить свои записи, они впадут в бредовое состояние. Они сколотят команду и сойдутся на том, что придумают какой-нибудь совместный график платежей! Что для нас будет означать Армагеддон».

Мы составили план. Мы назначили по человеку к каждому кредитору, чтобы постоянно не спускать с него глаз, сопровождая его даже в туалет. Затем мы назначили человека, чтобы координировать все действия, как авиадиспетчер, отвечающий за предотвращение столкновений самолетов, и гарантировать, что кредиторы со своими сопровождающими постоянно находятся далеко друг от друга. Я тем временем буду сновать из комнаты в комнату, извиняясь с коленопреклонением за временное отсутствие.

Иногда напряжение становилось невыносимым. Иногда все походило на плохой фильм с участием комиков-братьев Маркс. В конце концов каким-то образом это сработало. Ни один из кредиторов не встретился с другими. Оба — и Шески, и Манович — покинули в тот вечер наше здание, чувствуя себя увереннее и даже мурлыкая под нос что-то приятное про «Блю Риббон».

Команда «Ниссо» уехала пару часов после этого. К тому времени Ито признал, что Сумераги действовал в одностороннем порядке, пряча счета-фактуры по собственной инициативе, без моего ведома. И он простил мне мои грехи, включая мою секретную фабрику. «Существуют куда более худшие вещи, — сказал он, — чем амбиции».

Оставалась одна проблема. И это была проблема с большой буквы. Все остальное бледнело в сравнении с ней. ФБР.

На исходе следующего утра я с Хэйесом ехал в центр города. В машине мы почти не разговаривали и почти молча поднимались в лифте в представительство «Ниссо». Мы встретились с Ито в его приемной, и он ничего не сказал. Он поклонился. Мы поклонились. Затем мы втроем спустились в лифте на первый этаж и перешли улицу. Второй раз за неделю я увидел в Ито мифического самурая, умело владеющим послушным мечом, усыпанным драгоценными камнями. Но на этот раз он готовился защищать… меня.