'Двести' Журнал - 'Двести' (No A, август 1994)

Нижегородская фирма "НИЖКНИГА" совместно с издательством "ПАРАЛЛЕЛЬ" предполагают в первой половине 1995 года закончить выпуск 16-томного собрания сочинений Владислава КРАПИВИНА. По сообщению редактора издательства М.А.Редошкина, в 1994 году выпущено 10 томов, еще два тома должны выйти в январе. Продолжается выпуск двадцатитомной серии "МИР ФАНТАСТИКИ", в которой выходят произведения зарубежных фантастов, и серии "НА ЗАРЕ ВРЕМЕН", куда вошли произведения в жанре "доисторической" повести. Разрабатывается также серия отечественной фантастики, название и конкретный состав которой сейчас определяются. Одним из первых предполагается издать сборник Александра МИРЕРА (романы "Дом скитальцев", "У меня девять жизней", повести и рассказы).

Московская фирма "ЛОКИД" предполагает начать с 1995 года выпуск серии книг отечественной фантастики. Первой книгой серии станет, по всей видимости, роман Эдуарда ГЕВОРКЯНА "Времена негодяев". Далее в серии предполагается выпустить тома Сергея ДРУГАЛЯ, Сергея ИВАНОВА, Андрея ЛАЗАРЧУКА, Святослава ЛОГИНОВА, Евгения и Любови ЛУКИНЫХ, Геннадия ПРАШКЕВИЧА, Вячеслава РЫБАКОВА, Андрея СТОЛЯРОВА, Михаила УСПЕНСКОГО, Бориса ШТЕРНА и других авторов. Информация предоставлена сотрудником издательства.

Серия "ИНОЗЕМЬЕ" издательства "КРОК-ЦЕНТР" (Екатеринбург), в которой прежде выходили, в основном, переводные произведения (тома Роберта Силверберга, Кэролайн Черри, Тэнит Ли) и о прекращении которой ходили упорные слухи, возрождена к новой жизни издательством "ТЕЗИС" (Екатеринбург). Серия претерпела изменения: во-первых, несколько поменялся товарный знак, а во-вторых, в серии выходят теперь книги отечественных авторов. Серию по-прежнему составляет Игорь Кузовлев. Первой ласточкой стал сборник Геннадия ПРАШКЕВИЧА "Шпион против алхимиков", где были собраны восемь повестей цикла "Записки промышленного шпиона", а также повесть "Школа гениев", написанная Геннадием Прашкевичем в соавторстве с Владимиром СВИНЬИНЫМ.

Следующей книгой серии стал сборник Андрея ЩУПОВА "Холод Малиогонта", куда вошли, помимо заглавной, повести "Доноры", "Косяк" и "Вертолет".

Далее в серии анонсированы два тома Семена СЛЕПЫНИНА (в том 1 войдут "Фарсаны", "Второе пришествие" и "Мальчик из саванны"; в том 2 - "Звездные берега" и "Сфера Разума"), и несколько томов Джона БРАННЕРА, куда войдут "Времена без числа" ["Times without Number", 1962], "Путешественник в черном" ["The Traveler in Black", 1971], "Земля видит сны" ["The Dreaming Earth", 1963], "Мстители Каррига", "Тайный агент Земли" [по моим сведениям, последние два названия относятся к одному и тому же роману, который сначала был издан в 1962 под названием "Secret Agent of Terra", а потом был переработан и c 1969 выходил под названием "The Avengers of Carrig" - С.Б.], "Планета сумасшедших" ["Bedlam Planet", 1968], "Слушатели звезд" ["Listen! The Stars!", 1963], "Стоять на Занзибаре!" ["Stand on Zanzibar", 1968] и другие.

Анонс составлен по рекламному объявлению.

NB: За достоверность информации ответственность несет ее источник.

Подготовил

Сергей БЕРЕЖНОЙ

----------------------------------------------------------------

Посвящение в альбом

Сергей БЕРЕЖНОЙ

ПОПЫТКА ИСПОВЕДИ

Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти.

Первое послание Иоанна

В конце семидесятых или начале восьмидесятых,- теперь уж и не вспомнишь,- в его жизни случилось нечто, определившее его будущее: он выделил для себя фантастику, как особый вид чтения. Впрочем, тогда это событие вовсе не выглядело столь значительным. Ну, появилась тяга к НФ - с кем не бывало? Что в этом такого? Пройдет... а пока он заново перечитывал всю фантастику из домашней библиотеки и искал новых впечатлений, как говорится, "на стороне"...

Как вскоре выяснилось, особенно далеко искать эти впечатления было не нужно. В кладовке обнаружились неразобранные неполные комплекты журналов "Вокруг света", "Химия и жизнь", "Техника молодежи" и "Знание - сила", которые он до того лишь листал от случая к случаю. Теперь же он сложил их, разобрав по номерам, в огромную стопку у дивана и, удобно улегшись, принялся читать всю фантастику, что в них была.

Он не делил тогда фантастику на отечественную и зарубежную. Он вообще не обращал внимания на фамилии авторов. Впрочем, скоро это прошло. Стругацких он выделил для себя уже давно - после "Понедельника..." (в домашней библиотеке было первое издание - "детлитовское", шестьдесят пятого года); вскоре стал отличать Кларка (тот часто попадался), Хайнлайна (потрясли "Пасынки Вселенной" хотя не было номера "Вокруг света" с началом романа), Саймак... Печатавшиеся на тех же страницах отечественные авторы производили впечатление более скромное, но и здесь вскоре начали выделяться какие-то имена (что было не совсем легким делом - в его бедную голову валились одним потоком Щербаков и Булычев, Михановский и Лем, Де-Спиллер и Брэдбери). Запомнились, прежде всего, серийные рассказы: "гуслярский" цикл Булычева и детективно-фантастический цикл Максимовича из "ТМ". Несколько вещей запомнились сразу - тем, что произвели совершенно ошеломляющее впечатление: ни на что не похожий "Экзотический вариант" Бориса Руденко, "Сумасшедший король" Бориса Штерна, "Подсадная утка" Ларионовой, "Узник" Эрнста Маринина (кто он? где он?), "Великая сушь" Вячеслава Рыбакова...

Последний рассказ был написан просто и страшно. Пятнадцатилетний пацан понял в нем самое главное: зло может произойти от того, что люди хотят добра. Для него это было чудовищным открытием. До тех пор добро и зло в его представлении существовали отдельно друг от друга, борясь и противоборствуя, причем добро, естественно, было просто-таки изначально обречено на победу... И понимание того, что великое Добро может порождать не менее великое Зло, выводило его мироосознание в совершенно новое для него измерение...

Такое не просто забыть.

Конечно, рано или поздно он так или иначе - не через эту дверь, так через другую,- вышел бы в это новое пространство этики. Но случилось так, на этой двери было написано имя.

И имя было - Вячеслав Рыбаков.

* * *

Прошло шесть или семь лет. Безумно много времени. Годы перемен, которые он наблюдал в себе - или же сознательно их начинал и пытался довести до конца. Он научился ломать себя и, кажется, стал большим докой в этом спорте. Он перестал быть трусом (насколько можно перестать им быть), заслужил дружбу, которой будет гордиться, возможно, до конца жизни. Жизнь потихонечку (а иногда и не слишком церемонясь) лепила из него нечто человекообразное.

И были книги. Были три толстых тетради, куда он переписывал все стихи Высоцкого, до которых сумел добраться. Были Феликс Кривин (тоже переписанный от руки в толстую тетрадь) и "Путешествие дилетантов" Окуджавы. После - "Мастер и Маргарита" (которую он выменял в букинистическом на толстый том Пикуля - "Из тупика", кажется), "До третьих петухов" и все остальное Шукшина. Маркес...