Николай Злобин - Империя свободы. Ценности и фобии американского общества

Мы привели этот пример не в качестве исключения, а в качестве правила. 16 тысяч километров пути дают нам право утверждать, что в любом пункте Соединенных Штатов человек может найти абсолютно все удобства. В некоторых местах эти удобства будут более совершенны (электрическая плита, комнатный рефрижератор), в некоторых – менее совершенны (газ, нефтяная печка), но они будут повсюду. Они несомненно носят массовый характер…

…В прошлом году летом мы объездили несколько районов Украины, и повсюду, решительно повсюду, во всех областях жизни, в каждой мелочи мы видели руку и вкус секретаря райкома. С какой быстротой пойдет повышение бытового уровня страны, если секретари райкомов своими глазами увидят и поймут, что это такое – массовое обслуживание потребителя, как выглядит газолиновая станция, кафетерия, гостиница, стандартная мебель, чистая скатерть, уборная, душ, бетонная дорога, рейсовый автобус дальнего следования, десятицентовый магазин, идеально простая и деловая обстановка контор, режим времени, грошовые примитивные, но необыкновенно комфортабельные домики для туристов, справочное бюро и еще сотни необыкновенно важных вещей».

Интересно не только содержание этого поразительного письма, но то, что оно адресовалось лично вождю Советского Союза и было им прочитано. Вряд ли можно заподозрить, что Ильф и Петров старались приукрасить американскую действительность, да еще в письме Сталину. Конечно, никакие секретари райкомов в Америку для обмена опытом посланы не были. Сама Америка, население которой к середине XX века составляло 5 % от мирового, уже имела экономику, составившую четверть мировой, а к концу Второй мировой войны доля США в глобальной экономике поднялась до 50 %. Потом начался постепенный откат, связанный с активным развитием других стран. Сегодня, как известно, США обладают крупнейшей экономикой мира (приблизительно 25 % глобальной экономики) по номинальному значению валового внутреннего продукта и второй – после Китая – по паритету покупательной способности. В таком пересчете доля США составляет примерно 15 % всей экономики Земли. На международном экономическом форуме в Санкт-Петербурге в июне 2016 года Владимир Путин назвал США единственной супердержавой на Земле. «Америка – великая держава. – сказал он. – Сегодня, наверное, единственная супердержава. Мы это принимаем». Интересно, что США по всем важным экономическим показателям в последние десятилетия занимает если не первые места, то всегда места в первой тройке или пятерке. Таким образом, она уже долго является чемпионом мира по самому трудному виду «спорта» – по экономическому многоборью. При всех ее многочисленных проблемах это, безусловно, выдающееся достижение для сравнительно молодой страны.

Вернемся к парадоксу, который тут проявляется. Верящие в приоритет личной свободы и независимости человека от государства американцы всей своей историей приучены активно самоорганизовываться и самостоятельно наводить порядок, то есть привносить разумность в окружающую жизнь. Особенно на местном, главном для простого гражданина любой страны уровне. В результате у них это, как правило, неплохо получается. Экономика и уровень жизни среднего класса – только один из показателей, но важный. А если что-то у американцев не получается, то они обвиняют в этом сами себя, только себя, и никого, кроме себя, – и снова берутся за дело. Россияне, всегда надеющиеся на государство, которое, заметим в скобках, с удовольствием и удовлетворением берет на себя эти обязанности, в результате теряют контроль над собственной жизнью. Но именно себя, как правило, россияне ни в чем таком не винят. Винят они, как ни парадоксально, в основном внешние силы – от плохих государственных чиновников у себя в округе или соседей по дому до традиционной коррупции и плохой, вредной Америки (Турции, Грузии, Украины, Германии…) далеко за океаном.

Другими словами, в любой своей неустроенности американцы в первую очередь винят себя и только себя, россияне – кого угодно, но только не себя. Так сложилось исторически, и оба государства – Россия и США – хорошо научились пользоваться этими качествами менталитета своих граждан. Отсюда разница в поведении американцев и россиян, разница в восприятии реалий жизни, в оценках тех или иных проблем. Если упростить, то жизненная философия простого американца заключается в следующем: «Я все сделаю сам, никто за меня этого сделать не сможет. Да я никому и не доверю это сделать». Поэтому американцы раз за разом встречают в штыки любые попытки государства или собственного штата сильнее зарегулировать какую-нибудь сферу их личной жизни, будь то ужесточение правил торговли стрелковым оружием или усилия нескольких последних администраций Белого дома по введению системы обязательного медицинского страхования. Слово «обязательное» со стороны государства действует на американцев как красная тряпка на быка. Он может требовать от государства тех или иных вещей, но государство от него может требовать только налоги. Да и то, как известно, в США есть целое общественное движение, требующее отмены налогов как незаконных поборов со стороны государства.

Конечно, речь идет о большинстве людей, живущих в США. Тут есть немало сторонников самого жесткого регулирования продаж стрелкового оружия, есть и сторонники государственного обязательного медицинского страхования. Однако консенсуса по этим вопросам, похоже, добиться будет невозможно, хотя именно они зачастую становятся эпицентром политической борьбы в стране. Кстати, именно борьба за правильное и наиболее эффективное соотношение прав государства и личности является в США еще одной основной, поистине краеугольной темой политики, занимая, наверное, 90 % национального политического пространства. В оставшиеся проценты входят права штатов, внешняя политика и все остальное, что не касается непосредственных жизненных интересов избирателей. Я, например, всегда говорю, что в России значительно преувеличивают роль и значение Государственного департамента США – одного из самых малочисленных американских министерств со сравнительно небольшим бюджетом. Для многих американцев фамилия очередного государственного секретаря США не говорит ничего. Он, как и его министерство, влияет на их собственную жизнь в самой микроскопической степени. Американцы живут другими – не внешнеполитическими – успехами и неудачами и не ими оценивают как ситуацию в стране, так и рейтинги своего президента.

Иногда конфликт интересов связан с чем-то внешним, далеким от ежедневных проблем, как это, например, случилось в 2014 году с экономическими санкциями в отношении России из-за Крыма и Восточной Украины. Основной вопрос, который тогда интересовал и американский бизнес, и американское общественное мнение, касался не того, удастся ли с их помощью изменить политику России, а того, как это отразится на самих США и их внутреннем потреблении. Американский бизнес, как известно, долго сопротивлялся и выторговывал себе компенсации, гарантии и обещания от государства. Однако деваться ему было некуда – пришлось согласиться, и санкции вступили в силу. Конечно, эта история и близко не вызвала такого общественного интереса, как в России. В США антироссийские санкции, как известно, затронули очень небольшой сегмент общества. Да и подобных ситуаций, к счастью, в истории США было сравнительно немного. По масштабу общественного интереса в Америке история с санкциями и российскими антисанкциями в разы отличается от, скажем, яростных публичных споров об абортах или иммиграционной реформе так же, как число болельщиков национальной португальской сборной по футболу отличается от числа болельщиков, наблюдающих за мальчишками, ради удовольствия гоняющими на огородах мяч в умирающей деревеньке где-нибудь в далекой российской провинции.