Работа

Поэтому на самом деле кризис играет одну из главных ролей в капиталистической системе. Иногда кризис прямо-таки прописывают в эту модель. Кризисное управление принято за образец для многих форм контроля. Так например, структура сил безопасности Израиля, которой пытаются подражать всё больше и больше военных и полицейских формирований по всему миру, построена на модели постоянного кризиса и постоянного вмешательства.

В сложившихся условиях настоящей помощью при катастрофе будет не просто разграбление магазинов, но захват пищевой промышленности, транспортных средств, продовольствия и оружия. Не только ради того, чтобы сбежать из рушащихся городов, но для осуществления коллективного побега из этого общества. Нам нужны сети взаимопомощи, которые давали бы возможность людям жить так как им хочется, а не так как желают боссы, не так как заставляет нужда.

ЛИДЕРЫ НЕ МОГУТ ОБЕСПЕЧИТЬ ВАШУ БЕЗОПАСНОСТЬ

НО ОНИ МОГУТ ВАС УБИТЬ

ЛИДЕРЫ НЕ БУДУТ СПАСАТЬ ВАС

СКОРЕЕ ОНИ БРОСЯТ ВАС УМИРАТЬ

Когда вы стоите на ступени пирамиды, достаточно одного неосторожного движения, чтобы потерять опору, и кто-то из соседей с радостью займёт ваше место.

Когда заходит речь о сохранении привилегий, то у богатых есть большое преимущество — деньги как правило делают деньги. Рабочие же имеют только то, чего добилось рабочее движение: профсоюзы, коллективные трудовые договора, рабочие права. Но по мере глобализации рынков и распространения заменяющих человеческий труд технологий, рабочие вытесняются из промышленного сектора в сектор услуг, а постоянная работа на полный рабочий день заменяется работой на полставки и подработками. Это может проявляться по–разному: сезонная работа, подённая работа, временная работа, участие в медицинских опытах. Общими же являются низкая оплата, ограничение в правах, отсутствие перспектив карьерного роста, отсутствие социального пакета и страховки, трудности в создании профсоюза.

Преследуемые долговыми обязательствами, обременённые необходимостью ежемесячно оплачивать счета, лишённые каких-либо сбережений, рабочие выживают в условиях постоянной неуверенности в завтрашнем дне, постоянного напряжения. И подобные обстоятельства характерны не только для нашего класса — даже богачи испытывают страх перед лицом неуверенности в завтрашнем дне. Брокеры, сигавшие из окон в Чёрный Понедельник в прямом смысле слова предпочли умереть от падения с высоты, чем потерять своё экономическое положение.

Но есть что-то соблазнительное в таком выходе из крысиной гонки. Так тонущий человек может испытать искушение прекратить борьбу со стихией. Мы не должны так жить — постоянная борьба, постоянные хитрые замыслы. Отказ от конкурентной борьбы — это способ утвердить ценности, выходящие за рамки тех, что навязаны рынком в эпоху, когда альтернативы практически отсутствуют. Это может помочь найти других таких же людей, желающих жить в другом мире. Но те, кто решают «выпасть», не выпадают в иной мир: они всё ещё в этом, но теперь летят вниз.

В эпоху постоянных экономических приливов и отливов и перестройки экономики, Земля заполняется отрезанными друг от друга людьми. Многие из нас уже лишились своего места в обществе: не только работы, но и социальных связей, традиций, своего самоощущения. Те же процессы, что направляют рынок, породили огромное количество разобщённых людей — беженцев без родины, большая часть которых никогда не будет упомянута в очередном кризисном докладе ООН. Если и может быть какая-то надежда выжить вне рамок капитализма, то она в том, что мы начнём искать друг друга и пытаться образовывать новые межличностные связи.

“Всякий, кто «целится повыше» обречён испытать головокружение. Что же это? Страх перед падением вниз? Тогда почему мы переживаем его даже тогда, когда находимся на смотровой площадке, оборудованной перилами? Нет, головокружение — это нечто иное. Это зов пустоты там, внизу, которая искушает и зовёт нас. Это желание упасть, с которым мы боремся, исполненные ужаса.”

Рабочие протестные движения начала XX века были умиротворены реформами и бюрократическими профсоюзами. С теми, кто упорствовал в призывах к революции, было покончено в ходе охоты на ведьм периода «Красной Угрозы». Движения сопротивления диктатуре Пиночета в Чили помогли сместить его, но сразу же после «перехода к демократии» те, кто продолжал борьбу против оставшейся прежней экономической политики, были жестоко репрессированы бывшими товарищами по диссидентскому движению. Как только часть движения за права животных в США решила пропагандировать потребительское веганство, все остальные крылья движения оказались под ударом ряда репрессивных мер, в том числе печально известного Акта о Терроризме в Животной Промышленности.

Каждый раз, когда люди достигают успеха в борьбе с каким-либо аспектом капиталистической системы, разыгрывается один и тот же сценарий (с незначительными вариациями). Защитники статус–кво находят определённую группу людей в движении, которую оказывается возможным «успокоить», а затем жестоко уничтожают всех, кто отказывается идти на компромисс. Оппозиция оказывается расколота надвое в результате коварной политики кнута и пряника, а власть реорганизовывается, чтобы включить в себя бывших диссидентов, продолжая репрессии против несогласных.

Поставленные перед подобным выбором, наиболее разумные спешат договориться, чтобы только не испытать на себе всю силу репрессий. Иронично, но этот вариант кажется разумным именно потому, что его выбирают столь многие. Едва критическая масса «избравших мир» бросается за стол переговоров, серая толпа (а таковых большинство) бросается вслед за ними. Так крысы бегут с тонущего корабля. Тех же, кто отказывается за ними следовать, кто настаивает на борьбе против эксплуатации и угнетения, а не на сепаратном мире в личных интересах, объявляют преступниками, принимая новые законы, организуя пропагандистские компании в СМИ, прибегая к откровенному насилию.

Однако реформистам не следует забывать, что всеми полученным от власти уступками они обязаны тем, кто отринул компромиссы. Либералы и реакционеры хотят, чтобы мы поверили, будто открытое сопротивление делает протест неправомерным, но на самом деле именно радикалы вынуждают власть признать законность реформистов. Движение за гражданские права чёрного населения никогда бы ничего не достигло, если бы не прямая и явная угроза радикалов вроде Малькольма Икс и Чёрных Пантер. Сторонники реформ добиваются успехов в переговорах с властями и признания в высших сферах в то время ка их товарищей пытают и убивают. На самом деле все их достижения и признания — это цена молчания, которую они платят, пока повстанцев перемалывают жернова репрессивных органов, а их имена вымарывают из истории страны. Будущим поколениям прививается ложное представление о том, что социальные перемены возможны при ненасильственном сопротивлении, в результате чего люди вырастают с верой в силу петиций, обращений к чиновникам и общественных приёмных президента.