Работа

В ходе этого процесса остатки движений сопротивления оказываются переплетены с правящим аппаратом и всё ещё сильнее запутывается. Например, АНК (Афрканский Национальный Конгресс) — организация, являвшаяся одним из самых непримиримых врагов апартеида в Южной Африки, теперь правит ЮАР, проводя экономические реформы, усиливающие социальное неравенство в мрачной пародии на расовую сегрегацию минувших дней. Многие из тех, кто в прошлом участвовал в борьбе на стороне АНК по причине революционных идей организации, продолжают поддерживать курс нынешнего партийного руководства, хотя оно давно предало общее дело. Те же сообщества, которые выступают против официальных властей ЮАР, обнаруживают, что товарищи по революции отвернулись от них.

Поэтому умиротворение может начаться достаточно внезапно или проходить скрытно. Не всегда можно с уверенностью утверждать, что те, кто якобы выступают против статус–кво, на самом деле не являются его защитниками.

В США одним из основных методов нейтрализации протестного потенциала какого-либо движения — это его финансирование. Те, кто выступает против существующего порядка, должны откуда-то получать ресурсы для своей борьбы. В условиях тотального доминирования частной собственности, это означает конкуренцию на рынке протестных движений, поиск грантов или экспроприацию ресурсов. Последнюю практику особенно трудно осуществлять в течение продолжительного времени, что до первых двух вариантов, то легко увидеть, как они могут изменить характер протестной группы. Именно поэтому богатые способны оказывать значительное влияние на протестные движения, выступающие за социальные перемены — для этого достаточно выборочное финансирование несогласных.

Структуры, используемые для распределения финансирования, зародились более ста лет назад, когда такие магнаты как Рокфеллер и Карнеги основали первые фонды. Целью подобных организаций является умиротворение бедноты и недовольных и в то же время направление общественного развития в интересах крупного капитала. У филантропии как симптоматического лечения системных болезней — богатая история. Налоговые вычеты для «благотворительных» пожертвований в тот или иной фонд до сих пор являются для богачей надёжным способом избежать внимания Налоговой Службы наряду с программами развития искусств или финансированием деятельности экспертов правого толка. И самое главное в том, что это прямое вложение в будущее правящего класса.

Большая часть средств идёт на финансирование откровенно реакционных организаций, давая им возможность работать в одной упряжке с правительственными структурами, корпоративными СМИ и другими организациями, заинтересованными в сохранении статус–кво и иллюзии свободного выбора у людей. Незначительная часть перепадает группам, выступающим за общественные перемены, но вместе с деньгами приходят и интересы спонсоров. Например, реформы, о которых говорят люди из Sierra Club или сторонники Е. Чириковой («защитники Химкинского леса»), не произведут коренных изменений в отношении нашего общества к окружающей среде. Точно так же как призывы стерилизовать бездомных животных и прочие «цели» зоозащитных компаний на самом деле не изменят положения животных по отношению к людям в нашей цивилизации. Подобные реформы прежде всего предлагаются для успокоения совести у либералов из среднего класса, для которых «быть социально ответственным» — это потребительский выбор, как и всё остальное.

То же самое касается антивоенных коалиций, выступающих против какой-либо конкретной войны, но ничего не предпринимающих для избавления от главной причины всех войн и оккупаций. Маршалы оппозиции, выстраивающие свои отряды в знаменательные дни месяца — это явное свидетельство того, что организаторы протестных акций всем сердцем верят в иерархию и контроль сверху–вниз. Поэтому большая часть НПО на самом деле служат интересам государства, просто делают это немного по–своему. Большая часть некоммерческих организаций просто занимается улучшением этой системы, основанной на прибыли и эксплуатации.

Есть и такие активисты, кто начинает свою деятельность с намерения добиться настоящих перемен, но постепенно отклоняется от поставленной задачи в процессе поиска грантов. Те, кто зависит от грантов, больше сосредоточены на том, чтобы соответствовать ожиданиям спонсоров, подчас стремясь к этому бессознательно. Вместо помощи в развитии низовых инициатив и связей между социальными проектами, создаётся сеть профессиональных «организаторов протестов» и филантропов. Вместо создания автономных социальных движений, они сосредотачиваются на обеспечении легитимности своего дела в глазах потенциальных покровителей. Грантососные организации, которые неспособны сами себя контролировать, гибнут в результате естественного отбора. Всё это лишь укрепляет людей в мысли, что на самом деле никто не готов к радикальным решениям: хотя источники финансирования НПО никак нельзя назвать представителями народа.

Активисты, состоящие в хорошо финансируемых группах, с презрением и недоумением взирают на революционеров без гроша за душой. Почему они отказываются сотрудничать? Как они надеются достичь успеха, если отказываются идти на компромиссы? Святой Сталин, какие они непрактичные! Разве они не знают, что достаточно просто руку протянуть, чтобы получить грант? Получить деньги? Достаточно просто правильно себя вести.

Возможно, некоторые из подобных активистов полагают, что они поступают очень хитроумно, наёбывая фонды и перенаправляя либеральные деньги на повстанческую деятельность. Может быть они действительно доки. Но не всегда так уж очевидно, кто кого имеет. Активисты, имеющие дело с грантами, обычно неопытны так же как и наивны и исполнены революционных страстей. А вот те, кто выдаёт гранты — всегда профессионалы в своём деле, на их стороне — память многих поколений институционализированного протеста. Ошибочно полагать, будто грантодатели сами не знают, что делают.

Даже наиболее радикальные группы могут играть на пользу экономике. Например, обеспечивая приток бесплатной рабочей силы. Добровольцы с радостью исправляют худшие последствия капитализма такие как голодающие бездомные и загрязнённая окружающая среда. Подобная деятельность по сути изолирует радикалов, заставляя с высоты благодетелей относиться к другим как к жертвам, а не как к потенциальным товарищам по борьбе. Смещение внимания с изменения общества на оказание общественно–полезных услуг означает, что можно потратить всю жизнь на попытку излечить симптом болезни, так никогда и не приблизившись к пониманию её причин. Подобная деятельность не делает мир лучше, но зато обеспечивает систему бесплатной рабочей силой. По мере того как капиталистические кризисы открывают новые рынки и бизнес–модели, возникают нездоровые симбиотические отношения. Например, климатические изменения по сути обеспечивают работой и деньгами экологически–ориентированные НПО.