Егор Титов - «Спартак» – наше всё. Откровения кумира красно-белых

Скажу честно, мне теперь не так интересно. Это раньше была фенька. Наша четверка – Тихонов, Апеничев, Кечинов и я – в общей сложности восемь минут из десяти могла удерживать мяч в противостоянии с любой другой четверкой. Помню, мы как-то на ограниченном участке сделали непрерывно пятьдесят восемь передач. Те, кто знает, о чем идет речь, поймут всю уникальность. Это фантастика! У нас еще было так: за десять передач тебе давалось право дополнительного розыгрыша. А тут после этих пятидесяти восьми передач, чтобы завладеть мячом, нашим оппонентам нужно было сделать шесть отборов. Люди из того квадрата на карачках выползали.

Так что, резюмируя вышесказанное, считаю, что с 2003 года спартаковский футбол оказался в подполье. С уходом Романцева ушла система. Если в последующие три года что-то спартаковское и проскальзывало в игре, это носило стихийный характер – традиции периодически прорывались наружу. Больше комбинационному футболу было неоткуда взяться, у того же Старкова любимое упражнение было – подача с фланга. Подали – замкнули. Да стандарты отрабатывали.

Тем не менее верю, что когда-нибудь настоящие «кружева», те, которые дарят массу эмоций, вернутся. Чтобы полноценно поставить спартаковский футбол, у руля должен быть спартаковец, долгие годы играющий у Романцева. И чтобы два помощника у него были тоже свои в доску, съевшие на фирменных спартаковских приемах не одну собаку. Чтобы они являлись единомышленниками. И очень важно, чтобы игроков подбирали соответствующих. Думаю, спартаковский футбол вернется, когда к руководству командой придет уже наше поколение – поколение Тихонова-Цымбаларя. Нам ничего и записывать не надо – все в голове. Вбито и выдержано временем. Нужно будет адаптировать все эти знания к веяниям современного футбола, и все! Сейчас же у нас оттепель. Переходный период возвращения к истокам. И для Владимира Федотова, как мне кажется, главная задача заключается именно в том, чтобы не допустить того отдаления от стиля, которое началось при Чернышеве. Считаю, Григорьичу, особенно после привлечения к основному составу весной 2007 года наших доморощенных воспитанников, это отчасти удается. Федотов – вообще первый тренер после Романцева, который вызвал в команде всеобщее уважение. И первый тренер, который имеет представление о том, что же такое знаменитый спартаковский футбол, и при этом верит, что наш футбол неподвластен времени. Считаю, что это глупость, когда кто-то говорит, что «кружевной» стиль – это стиль прошлого. Сегодня финалисты Лиги чемпионов 2005–2006 годов «Барселона» и «Арсенал» играют именно в такой футбол, только исполнители у них уровнем повыше. Как-то я прочитал интервью Арсена Венгера, где он вспоминал, как в Москве «Спартак» не оставил от его команды камня на камне, и с тех пор он кое-что в своих взглядах пересмотрел. И теперь, когда я наблюдаю за «Арсеналом», который к тому же выступает в красно-белых цветах, с удовольствием отмечаю: у нас есть последователи и единомышленники.

Февраль 2008-го… Я перечитываю свои записи и невольно отмечаю: Егор, ты был прав, когда писал те строки. Сегодня я говорю спасибо Григорьичу за все, что он для нас сделал. И как бы горько мне ни было расставаться со столь замечательным и родным наставником, признаю, что это вполне логичный шаг.

Апрель 2009-го… С того момента, как Владимир Григорьевич покинул «Спартак», наши с ним отношения не изменились. Я всегда за него переживал, да и он за меня тоже. А сегодня Григорьича уже нет в живых. Страшно и горько. Морально я не был к этому готов. Совсем. И тем не менее, вспоминая Григорьича, я всякий раз не только испытываю болевые ощущения в левом подреберье, но и ловлю себя на том, что невольно улыбаюсь. Владимир Григорьевич Федотов был настолько солнечным и жизнерадостным человеком, что и память о нем осталась такая же светлая.

Признаюсь, эту главу мы изначально не планировали. И уже под занавес, за несколько дней до того как поставить последнюю точку, возникло ощущение, что о чем-то важном и очень для меня значимом я не сказал. И это важное и значимое не что иное, как спартаковский дух. Им пропитана эта книга. Он повсюду витает в моей квартире. Он всегда со мной. Он придает мне силы и постоянно стимулирует к дальнейшей работе над собой. Я дышу им. Полагаю, многие недоуменно поморщатся: пафос все это, никому не нужная лирика! Прожженные материалисты и вовсе будут смеяться. И это совершенно нормально, потому что спартаковский дух, как и спартаковский футбол, понятен далеко не каждому. Даже то, что можно потрогать руками, и то всеми трактуется по-разному, а спартаковский дух руками-то не ухватить. Его в душу впустить надо.

Я постоянно вижу великих людей, сраженных наповал «красно-белой» болезнью. Любого из них в состоянии слушать часами, потому что они умеют не просто быть интересными, они умеют при этом оставаться самими собой.

Разумеется, я всегда читаю интервью настоящих спартаковцев прошлого и нынешнего и всегда улавливаю наш неповторимый стиль.

«Когда Георгий перебрался в «Локомотив», – поведала Любовь Ивановна Ярцева, – он получил одну травму, потом другую. И тогда я взмолилась: «Жора, милый, давай уйдем отсюда. Это не наша команда!» – хотя прекрасно понимала, что толкаю мужа в никуда, ведь второго «Спартака» в природе не существует».

Любовь Ивановна, признаться, меня поразила. Я редко встречал женщин, которые бы так фактурно и обстоятельно были способны размышлять о спартаковском духе. Смысл высказывания большинства сводится к общим фразам, наподобие: «Это миф, это загадка, это феномен». Любовь Ивановна же сумела изложить саму суть: «… Я до сих пор, когда прохожу мимо метро «Сокольники», ощущаю, как убыстряется сердцебиение. Я ощущаю этот дух, он проникает не только в людей, но и в предметы. И вот я подхожу к тому месту, где останавливается спартаковский автобус, и замираю. Когда-то здесь, вот под этими часами, переминались с ноги на ногу Старостин, Бесков, Нетто, Романцев, мой муж и многие-многие близкие мне люди. Мне сразу делается тепло на душе – такое впечатление, что побывала в храме».

Спартаковский храм. Вполне подходящее название. И никакой притянутости за уши. Ведь храм – это и очищение, и поклонение, и наслаждение, и забота о других. Это то, куда тебя, если ты, конечно, верующий человек, тянет в минуты крайней радости, тяжелой горести или просто серой монотонности. Так и «Спартак», если ты заразишься им, примешь его в себя как религию, то уже никогда не забудешь. Вы станете повязаны друг с другом на века.

«Спартак» – это страшная сила, способная перевернуть всю твою жизнь. Это мерило всего, что будет встречаться на твоем пути потом. Проведя несколько лет в футболке с полосой на груди, ты станешь «зомбированным» человеком: уже никогда не сможешь с такой же искренностью и легкостью общаться с партнерами по новой команде, будешь раздражаться оттого, что их менталитет и психология тебе чужды. Слыша, как поддерживают тебя болельщики, ты не будешь испытывать блаженства, потому что болельщики эти из другого, отнюдь не «красно-белого» теста. Твой послеспартаковский период вряд ли будет абсолютно счастливым, поскольку ты познал прелесть настоящего счастья, когда садился в тот самый автобус около метро «Сокольники» и въезжал на нем в ворота тарасовской базы.